— Не буду давить на вас. Если вам двоим удастся заменить сталь более дешевым и превосходящим ее по свойствам металлом — вы станете миллионерами за одну ночь.

— Именно. И в этом причина того, что лаборатория засекречена, укреплена со всех сторон замками и стенами, металлическими дверями и всем, что охраняет от воровских рук и взглядов. Я могу сказать, — не без гордости продолжал Кнайсель, — что наш окончательный продукт будет значительно легче, прочнее, пластичнее и долговечнее, чем сталь. Кроме того, столь же прочен и более дешев в изготовлении.

— Вы, случаем, не открыли философский камень? — пробормотал Эллери.

Взгляд Кнайселя стал острым.

— Разве я похож на шарлатана, мистер Квин? — напрямую спросил он. — Опять-таки, научная вера доктора Дженни в меня и мои научные достижения является гарантией серьезности наших исследований. Говорю вам, — и тут голос его окреп и возвысился, — что мы работаем над лучшим конструктивным материалом будущего! Он произведет революцию в аэронавтике! Разрешит одну из самых больших проблем астрофизики. Человек сможет завоевать не только космическое пространство, но и всю Солнечную систему. Этот сплав будет применяться везде: от изготовления булавок и ручек до строительства небоскребов... И ведь это, — закончил он, — уже почти законченная работа.

Повисла тишина. Слова ученого впечатляли и делали все нереальные события возможными.

Эллери казался впечатленным менее, чем другие.

— Я не хотел бы попасть в ту же категорию антинаучных мракобесов, которые мучили Галилео и смеялись над Пастером, однако — скажу как аналитик аналитику — я предпочел бы увидеть ваш продукт своими глазами. От слов к делу... Какова стоимость ваших исследований, доктор Кнайсель?

— Не знаю точно, хотя полагаю, что гораздо более восьмидесяти тысяч... Финансовая сторона дела — в ведении доктора Дженни.

— Наивный экспериментатор, — чуть слышно пробормотал Эллери. — Все проще. Итак, сэр, что там... хром, алюминий, уголь, молибден — все это не может столько стоить, если, конечно, вы не заказываете их вагонами. Нет, доктор, вам придется просветить меня подробнее по этому вопросу.

Кнайсель позволил себе скептическую улыбку.

— Вижу, что вы незнакомы со стоимостью химически чистых металлов. Вы могли бы упомянуть молибденит, вульфенит, шилит, молибдит и прочие руды, из которых извлекается чистый молибден. Я преподнес вам проблему с совершенно нетрадиционной точки зрения...

А что касается стоимости, то я могу быть не в курсе некоторых вещей. Я заведую самой лабораторией и оборудованием. Покупкой реактивов и приборов. Но скажите, вы имеете хоть какое-то представление о стоимости новейшей вентиляционной системы, оборудования для обогащения металлов, турбин, наконец, электролитического оборудования, катодных трубок и тому подобного?

— Примите мои извинения. Я — всего лишь законник. Так какова ваша краткая биография, доктор?

— Мюнхен в Германии, Сорбонна во Франции, Массачусетс в США. Специальная лаборатория и исследовательская работа... Три года в США, в Бюро стандартов департамента металлургии, после получения американского гражданства. Пять лет после этого в одной из крупнейших сталелитейных компаний Американского континента. И все это время вел независимые исследования, во время которых и появилась у меня та идея, над которой сейчас работаю...

— Как вы встретились с Дженни?

— Нас познакомил коллега, так... знакомый по научной работе. Я был тогда беден. Мне требовалась помощь человека, который помог бы финансами в экспериментах, а также с технической стороной дела. И кроме всего прочего, человека, которому я мог бы доверять. Доктор Дженни соответствовал всем этим требованиям. Он загорелся моей идеей. Остальное вы додумаете сами.