Инспектор Квин величественно кивнул Парадайзу:

— Я бы хотел, чтобы вы глядели в оба. Работайте в связке с моими людьми. Госпиталь будет под охраной, пока мы не найдем убийцу миссис Дорн. Надеюсь на полное взаимное сотрудничество — тогда я обязуюсь создать вам нормальные условия для работы. Понятно?

— Д-да, но... — Уши Парадайза запылали еще сильнее. — Я... я... никогда еще не имел дела с убийством. Сэр... в нашем госпитале... Я надеюсь, вы... ваши люди не разрушат его...

— Не опасайтесь, ничего такого не планируется. И хватит! — Инспектор не без облегчения хлопнул Парадайза по плечу и проводил к дверям. — Прощайте!

Управляющий исчез из вида.

— Я буду через секунду, Генри, — пообещал инспектор.

Сэмпсон одобрительно кивнул.

— А теперь, Томас, — продолжал старик, обращаясь к сержанту Вели, — мне нужно, чтобы охрана была поставлена везде: в амфитеатре, в предоперационной и в кабинете анестезии. Никого не впускать, абсолютно никого.

И пока вы здесь, можно проследить маршрут убийцы от кабинета анестезии по коридору либо найти кого-то, кто мог видеть его. Он, вероятно, всю дорогу хромал. И еще — мне надо, чтобы вы узнали фамилии и адреса всех, кто находился здесь: медсестер, докторов, практикантов, пришлых людей и так далее. И еще одно...

Сэмпсон быстро спросил:

— И биографии, Квин?

— Да. Слушай, Томас. Организуй агентов, чтобы выяснили личные биографии каждого, без исключения, кого мы до сих пор опрашивали. Просто для проверки. Кнайсель, Дженни, Сара Фуллер, доктора, сестры... каждого. Не докладывай мне о них, пока не встретишь чего-то необычного, настораживающего. То, что меня интересует, — это факты, которые не сходятся или не обнародованы в опросе.

— Конечно, сэр. Охрана, проход убийцы по коридору, имена и адреса, морг. Я понял, — отвечал Вели, записывая в блокнот. — Между прочим, инспектор, Большой Майк все еще под наркозом. Мы с ним не сможем поговорить еще несколько часов. Некоторые из ребят стоят на посту там, наверху.

— Хорошо! За работу, Томас.

Инспектор выбежал из двери, отдал краткие инструкции детективам и полицейским и быстро вернулся.

— Все улажено, Генри. — Он взялся за сюртук.

— Уходим? — Окружной прокурор вздохнул и натянул шляпу на уши. Харпер и Кронин двинулись к двери.

— Мы сделали свое дело. Пошли... Эллери! Проснись!

Отцовский голос донесся до Эллери сквозь туман его дум. Он поднял голову и увидел инспектора, Сэмпсона, Кронина и Харпера, готовых к уходу.

— А... весь мусор убран? — Он потянулся — морщины пропали с его лба.

— Да, пошли, Эллери. Поедем в поместье Дорнов, чтобы разобраться, — сказал старик. — Не время бездельничать, сын, слишком многое нужно сделать.

— Где мое пальто? А, слушайте, мои вещи — в кабинете доктора Минхена.

Эллери молчал, пока его спину не укрыло тяжелое черное пальто. Он сунул трость под мышку и задумчиво теребил длинными пальцами поля шляпы.

— А знаешь, — сказал он, когда за ними закрылась дверь предоперационной и спина в голубой форме подперла ее изнутри, — Абигейл Дорн вполне могла бы соперничать в стилистике своей кончины с императором Адрианом. Помнишь, какая надпись была выбита у него на надгробии? — Когда они выходили из кабинета анестезии, другой человек в голубой форме подпер дверь изнутри, заняв свой пост. — «Меня уничтожили полчища врачевателей...»

Инспектор остановился, пораженный:

— Эллери! Не думаешь ли ты...

Эллери прочертил тростью дугу и решительно треснул ею о мраморный пол.

— О! Это не обвинение, — мягко сказал он.