Три Сыщика сидели за столом в огромной гостиной Гектора Себастьяна. Они рассказывали писателю о голубях и жемчужинах. Себастьян, слушая их, покуривал трубку и то и дело задавал вопросы.

— А как Мигун узнал, чем они занимаются? — поинтересовался мистер Себастьян.

— Мигун раньше работал у Паркера Фрисби, — объяснил Боб. — Он смотрел за голубями и помогал ювелиру в магазину. До тех пор, пока Фрисби не уволил его за какую-то растрату. Но к тому времени Мигун уже хорошенько вник в дело Паркера Фрисби и понял, что ювелир незаконно добывает искусственные жемчужины.

— И после того как Фрисби уволил его, — продолжил Пит. — Мигун стал следить за ним, пока не выяснил всего.

— То есть пока он не узнал, что ювелир имеет обыкновение ставить клетку с голубем в фургон Киото, — произнес Гектор Себастьян, вынимая трубку изо рта. — И тогда Мигуну пришло на ум, — тут писатель закашлялся, — что в эту игру могут играть и двое. И нужно ему было всего несколько почтовых голубей. Я прав, Юп?

Первый Сыщик кивнул:

— Две вещи помогли Мигуну. Во-первых, Паркер Фрисби — расчетливый делец, но он не жаден. И ювелир относил клетку с голубем в фургон лишь несколько раз в неделю — в определенные дни. Иногда по утрам. А иногда — накануне вечером. Но Киото заглядывал в кузов каждый день — просто на всякий случай. Фрисби старался как можно меньше встречаться с Киото. Платил он ему раз в месяц, подсовывая конверт с деньгами под марлю, в которую заворачивали клетку, и их почти никто не видел вместе…

— …до тех пор, пока что-то не разладилось, — вставил Боб. — Когда, например, мы явились в магазин с Цезарем. Паркер Фрисби должен был поговорить об этом с Киото. Поэтому-то мы и видели его, когда он выходил из дома японца.

— И ювелир угостил вас отличным японским завтраком. — Известный писатель сунул в рот трубку и без всякого удовольствия затянулся. — Юп, а о какой второй вещи ты говорил?

— Ах, да, — произнес Юпитер. — То, что Киото — японец. Киото кажется, что все невысокие американцы с бородой совершенно одинаковы. Особенно, если он видит их издалека, когда еще не рассвело и светит лишь фонарь на крыльце. Наклеив фальшивую бороду и надев черный плащ для того, чтобы казаться полнее, Мигун подъезжал по шоссе к дому Киото и ставил в фургон клетку со своим голубем, а Киото из окна казалось, что это Фрисби.

— До тех пор пока ему удавалось приносить клетку в те дни, когда ювелир этого не делал, — произнес Себастьян закашлявшись, а затем положил трубку на стол.

— Точно, — согласился Юп. — Впрочем, Мигуну довольно долго удавалась его хитрость. Все шло отлично. Его голуби возвращались назад, а к их ножкам были привязаны жемчужины. До тех пор, пока на голубей не стали нападать ястребы мисс Морин Мелоди.

— Думаю, Мигун знал мисс Мелоди или хотя бы слышал о ней, работая у Паркера Фрисби, — проговорил писатель, опять беря трубку. — И тогда Мигун определил точно так же, как и вы, что его голуби пролетали над ее садом по пути в Санта-Монику. И тогда он начал травить ястребов.

— А потом кое-что еще помешало Мигуну. — Юп взглянул на Боба. — Продолжай ты. Ведь благодаря тому, что ты заметил свежую краску на почтовом ящике, мы смогли выяснить это.