Страницы западноевропейской прессы пестрели всевозможными догадками. В версиях недостатка не было! Спектр их был широк чрезвычайно: от возможных конструктивных недоработок и неправильных действий экипажа до действий потусторонних сил и космических пришельцев. Общественность, родственники погибших подводников требовали любой ценой найти погибшую лодку и установить причину ее гибели. Правительство Франции пообещало все выяснить и обратилось к США с просьбой оказать помощь в поиске «Эридиса» с привлечением самых современных средств подводного поиска. В Средиземное море вошел дополнительный отряд американских кораблей ПЛО, одновременно усилен был контроль и за Гибралтарским проливом.

…А время боевой службы К-8 уже подходило к концу. И теперь экипажу советского атомохода предстояло, не обнаружив себя, прорваться обратно в Атлантику, обманув и перехитрив весь средиземноморский флот НАТО. Задача сложности наивысшей!

15 марта ночью лодка всплыла. На горизонте угадывался Капри — благодатный остров и любимое место отдохновения великого пролетарского писателя. Из Москвы пришла радиограмма пополнить запасы регенерации и продуктов. Это было для экипажа несколько неожиданно, так как до конца похода всего должно было хватить, но задавать вопросы было некому.

Выбегая по очереди на мостик, офицеры и матросы с жадностью вдыхали средиземноморский воздух, наполненный неведомыми им ароматами апельсиновых садов и мандариновых рощ. После спертой духоты отсеков это было настоящим волшебством.

Невдалеке мигал ратьером большой ракетный корабль «Бойкий». Подошли к нему. Ошвартовались. Приняли на борт новые еще в асбесте банки с регенерацией и ящики с продуктами. Работали быстро, нужно было успеть до рассвета.

Пользуясь предоставившейся возможностью, подводники передавали на «Бойкий» письма женам и матерям. Многие из этих писем достигнут своих адресатов уже после похоронок. Жена капитан-лейтенанта Симакова получит посланное мужем письмо через двадцать пять лет…

Первого апреля Бессонов получил радиограмму о начале движения в базу… На лодке шутили:

— День уж больно несерьезный! Хочешь верь, а хочешь нет!

Но все верили, давно уже скучая по дому и близким.

В обратном направлении Гибралтар форсировали уже прикрывшись грудью старого знакомца «Бойкого». На этот раз Бессонов со Шмаковым действовали как настоящие мастера подводных прорывов и управились всего за шесть часов. Вырвались в Атлантику и сразу же взяли курс на норд, к дому.

Из воспоминаний бывшего матроса К-8 Николая Семенова: «Поход был интересным. Нам рассказывали о тех местах, где мы проходили. Проводились диспуты, спортивные соревнования. При прохождении нулевого меридиана по Гринвичу я получил шутливую грамоту от царя Нептуна. Питание было отличное… Во время похода некоторые из нас считали дни: кто откладывал тараньку, кто шоколадку. Мечтали о доме, отдыхе. А Алексей Чекмарев мечтал о том, как он будет участвовать в съезде ВЛКСМ. Он был избран делегатом…»

Но мечты о скором возвращении продолжались недолго. Видно, и вправду несерьезным оказался приказ, полученный 1 апреля! Новая вводная была лаконична: следовать в северо-восточную часть Атлантического океана, чтобы принять участие в разворачивавшихся в те дни маневрах «Океан».

Масштабы и размах этого небывалого в истории отечественного флота учения потрясают: одновременно в моря и океаны вышли все четыре флота: Северный, Балтийский, Черноморский и Тихоокеанский. От Арктики до Индийского океана, от Атлантики до просторов Тихого океана происходило действие, подобного которому еще не было. Флот Советского Союза, поделенный на «красный» и «синий», выйдя в Мировой океан, маневрировал, атаковал, запускал в стратосферу гигантские баллистические ракеты. Высоко в небе над кораблями с ревом проносились армады крылатых ракетоносцев, в стылой бездне, повинуясь командам, скользили стаи атомоходов, каждый из которых залпом мог стереть в порошок пол-Европы.