— Я болгарский теплоход «Авиор». Нахожусь в точке с координатами Ш… Д…

Не снижая хода, «Лаптев» немного изменил курс, чтобы точнее выйти к месту нахождения лодки. И снова радиограмма из Москвы:

«Лодка без хода. Средства связи не действуют. Точными данными о состоянии лодки и экипажа мы не располагаем. По возможности высадите на подводную лодку офицера с переносной радиостанцией и врача».

В час ночи командира «Лаптева» вызвал к телеграфному аппарату адмирал флота Сергеев.

Сергеев: Кто у аппарата?

Афонин: Командир!

Сергеев: Главная задача — удержать лодку на плаву. Для продувания цистерн главного балласта используйте воздух высокого давления из командирской группы ВВД торпедных баллонов. Докладывайте ежечасно.

Афонин: Вас понял! У радиостанции остается замполит капитан 3-го ранга Мариин. Сам буду находиться на левом крыле мостика.

Сергеев: Хорошо! Ждем! Конец связи.

Через каких-то двадцать минут взволнованный голос вахтенного радиометриста у навигационной РЛС «Дон»:

— Есть контакт трех целей! Цели прямо по курсу!

Афонин подбежал к индикатору станции. В зеленоватом мерцании экрана вспыхивали и медленно таяли три пятна, два больших и одно поменьше. Меньшее — это лодка!

— Рулевой! Лево пятнадцать! — подкорректировал курс командир.

В ночной темноте стали смутно угадываться ходовые огни транспортов.

— До ближайшей цели тридцать кабельтовых! — непрерывно докладывал дистанцию радиометрист.

С одного из судов, привлекая внимание, дали две ракеты: красную и белую. Затем последовал семафор ратьером: «Я судно «Комсомолец Литвы». Ваш курс ведет к опасности». «Лаптев» резко сбавил ход. Леденящий душу трезвон боевой тревоги буквально выбросил подвахтенную смену из коек. Люди чувствовали, как резко накренился корабль. Это Афонин, описывая широкую дугу, выводил «Лаптева» на аварийную лодку. На верхней палубе немногословно и по-деловому распоряжался старпом Бодриков. Под его руководством матросы готовили к спуску вельбот. Разом вспыхнуло палубное освещение и прожектора. Вот, наконец, и лодка — огромная, черная, с задранным кверху носом. Будто раненый кит, продолжавший бороться за свою жизнь среди штормовых волн.

Вспоминает капитан 1-го ранга в запасе С. П. Бодриков: «С выходом на визуальный контакт обнаружили, что лодка имеет значительный дифферент на корму. Атомоход лежал носом на волну, так как волнение было довольно сильным, точно определить действующую ватерлинию было довольно сложно, однако однозначно постоянно над ватерлинией находились крышки верхних торпедных аппаратов, довольно часто просматривались и крышки второй пары. В корме же вода доходила до кормового среза рубки».

С подводной лодки, заметя подходящий корабль, дали зеленую ракету. «Лаптев» тем временем пытался сблизиться с атомоходом, зайдя с правого борта. Попытка не удалась. Помешали волны и зыбь. Гидрограф немедленно пошел на второй заход. На лодке кто-то зажег карманный фонарь. С «Лаптева» было хорошо видно, как волны одна за другой перекатываются через всю лодку, заливая ее по самую ходовую рубку. На маленьком флагштоке бился на ветру краснозвездный флаг ВМФ СССР. На мостике были видны четверо, все в зимних шапках и канадках.

Афонин взял в руки электромегафон.

— Я корабль «Харитон Лаптев»! Если слышите, поднимите руки!

На лодке кто-то поднял вверх обе руки.

— Прибыл к вам для оказания помощи. В чем нуждаетесь? Прибыл по приказу НГШ адмирала Сергеева!

С лодки ветром донеслось слабое:

— Поняли! Есть ли у вас ВВД?

— ВВД нет.