Почти у самого края пропасти, распластавшись ничком, лежала женщина. Ее лицо уткнулось в ладони, плечи вздрагивали.

Мужчина в бриджах стоял в шаге от обрыва, упершись руками в бока. Рядом валялась сумка с клюшками для гольфа.

Позади послышался хруст, и Эллери, обернувшись, увидел вышедшего из леса инспектора Молея.

— Вы слышали это? — хрипло крикнул инспектор. — Крик...

— Слышал, — со странным вздохом ответил Эллери.

— Кто... — Увидев мужчину и женщину, инспектор нахмурился и принял набычившийся вид. — Эй! — крикнул он.

Мужчина не обернулся, а женщина не подняла головы.

— Слишком поздно? — спросил обеспокоенный голос, и судья Маклин дотронулся до плеча Эллери. — Что случилось?

— Несчастная дурочка, — негромко произнес Эллери. И, не ответив на вопрос, направился к краю скалы.

Молей не сводил глаз с лежащей женщины; это была Роза Годфри. Стоявший рядом с нею блондин оказался Эрли Кортом.

— Кто кричал?

Никто из них даже не шевельнулся.

— Где миссис Констебль? — прохрипел инспектор.

Корт неожиданно поежился и обернулся. Его лицо было серым и влажным от испарины. Он опустился на колени рядом с Розой и погладил ее по темным волосам.

— Все хорошо, Роза, — печально проговорил он. — Все хорошо.

Трое мужчин подошли к самому краю обрыва. Что-то белое мягко покачивалось в шести футах под ними. Эллери, почувствовав подступившую тошноту, наклонился вперед и высунул голову за край пропасти.

Миссис Констебль распласталась лицом вверх в пенившейся воде у подножия обрывистой скалы, на одном из острых осколков, торчащих из ее основания. Ее растрепавшиеся длинные волосы, платье и ноги колыхались. Вода вокруг стала красной от крови. Боже правый, она походила на жирную устрицу, которую сбросили с высоты, дабы расщепить о камень.

Глава 12

ВЫМОГАТЕЛЬ СТАЛКИВАЕТСЯ С ТРУДНОСТЯМИ

Привилегия умереть тихо — это все равно что кануть в забвение. Насильственная смерть мгновенно придает peu de chose скандальную значимость, превращая банальное событие в нечто из ряда вон выходящее. Со смертью Лаура Констебль обрела всю ту славу, которую она с таким трудом пыталась избежать при жизни. Ее разбитое тело попало в центр внимания бесцеремонных глаз полиции и прессы. Одним коротким прыжком с поросшей травой скалы на серые камни в чернеющей воде она достигла той значимости, которая в современном мире новостей сходит за бессмертие.

Прибыли мужчины, прибыли женщины. Объективы камер уставились на ее некрасивое тело, окончательно изуродованное после падения на острие скалы. Карандаши царапали неразборчивые слова. Телефоны резко выплевывали односложные высказывания. Костлявый коронер осквернил равнодушными, давно привычными к подобной работе пальцами толстую синеватую плоть покойной. Каким-то таинственным образом исчез клочок ее платья, оторванный кем-то, чья жадность к сенсации переступила нравственные пределы дозволенного.

Среди всего этого сумасшествия инспектор Молей расхаживал молча, глядя в землю, что не давало возможности прочесть его мысли. Он позволил репортерам подойти к телу, осмотреть северную часть мыса и окровавленный камень. Его подчиненные носились как очумелые куры, начисто сбитые с толку поворотом событий. Семейство Годфри, Корт и Мунны сбились в кучу в патио, позируя в ошеломлении перед алчными фотографами и механически отвечая на вопросы. Один из подчиненных Молея отыскал городской адрес миссис Констебль и послал телеграмму ее сыну; Эллери, помня отчаянный голос убитой, посоветовал не пытаться найти ее мужа. Случилось все, и в то же время не случилось ничего. Это был просто кошмар.

Газетчики окружили Молея.

— Что за фокус, инспектор?

Молей хмыкнул.