— Но даже в таком случае, — возразил инспектор, — нет никаких признаков борьбы. Должен же он был, по крайней мере, выгнуть спину, дернуться в сторону, ну хоть что-нибудь! Но, судя по твоим словам, наш парень даже не шелохнулся и не попытался обернуться.

— Позволь мне закончить, — парировал костлявый коронер. — Он был без сознания, когда его задушили.

— Без сознания?!

— Вот смотрите. — Коронер приподнял плащ и открыл взору черные кудри Марко. Затем ловко разделил пряди почти на самой макушке; на коже черепа просматривался синевато-багровый синяк. Затем дал плащу лечь на место. — Аккурат по темени ему нанесли удар каким-то тяжелым предметом, не настолько сильно, чтобы проломить кость, но вполне достаточно, чтобы он вырубился. После этого просунуть проволоку под воротник и удушить его было проще простого.

— Но почему тогда убийца не довел дело до конца дубиной? — проворчал судья Маклин.

Коронер подавил смешок.

— О, по множеству причин. Может, его тошнит от окровавленных трупов. Или, может, он прихватил с собой проволоку и не хотел, чтобы она осталась неиспользованной. Не знаю, но он именно так и поступил.

— Чем же он его стукнул? — задал вопрос Эллери. — Инспектор, вы что-нибудь нашли?

Молей отошел к нише в скалистой стене рядом с огромным испанским кувшином и взял в руки маленький тяжелый бюст.

— Его тюкнули Колумбом, — неторопливо пояснил Молей. — Мы нашли эту штуковину на полу у стола, и я поставил ее обратно в нишу, которая пустовала, значит, бюст, по всей видимости, взяли отсюда. На камне не остается отпечатков, так что бесполезно даже искать. Пока мы обнаружили этот бюст, нам пришлось подмести весь пол на террасе, но мы не нашли ничего, кроме пыли и песка, нанесенных сюда ветром. Чертовски чистоплотный народ эти Годфри, или это их слуги так постарались? — Он поставил бюст на место.

— И никаких следов проволоки, э?

— Мы ее не искали, но у меня есть отчет о каждом самом малюсеньком предмете, который хоть как-то обнадеживал, обнаруженном моими парнями поблизости. Но никакой проволоки нет. Видимо, убийца унес ее с собой.

— В какое время умер этот человек? — внезапно спросил Эллери.

Коронер удивленно посмотрел на него, потом, нахмурившись, глянул на Молея. Тот одобрительно кивнул, и Блэки ответил:

— Насколько я могу предположить — хотя это не всегда столь точно, как хотелось бы, — он умер между часом и половиной второго ночи. Определенно не раньше часу. Думаю, что в пределах получаса.

— Он умер от удушья?

— Я же сказал, что да, разве нет? — огрызнулся коронер. — Может, я и неотесанная деревенщина, но свое дело знаю. Он умер практически мгновенно. От удушения. Это все. На теле других следов нет. Хочешь провести вскрытие, Молей?

— Так, на всякий случай.

— Валяй, хотя не думаю, что это необходимо. Если ты с ним закончил, я кликну ребят унести тело.

— У меня все. Вы хотели еще что-то узнать, мистер Эллери?

— О, — протянул тот, — очень многое. Но боюсь, мистер коронер вряд ли нам будет полезен. И прежде чем вы уберете мертвого Аполлона... — Он резко наклонился к плитам и, взявшись рукой за лодыжку мертвеца, потянул ее к себе. Но она словно приросла к плите. Он поднял глаза.

— Окоченела, — насмешливо пояснил коронер. — Что вы хотите?

— Я хочу, — спокойно ответил Эллери, — взглянуть на его ступни.

— На ступни? Ну что ж, смотрите!

— Вы, инспектор, и вы, коронер, не поднимете ли вы его вместе со стулом... пожалуйста?

Молей и костлявый коронер, которому помогал полицейский, приподняли тело вместе со стулом.