Но Билл ватсоничал:

— Так чего?

— Очевидно, расположив книги по-новому. Сам он, скажем, взял «Жизнь Нельсона» или «Трое в одной лодке» или что-нибудь такое, и по чистейшей случайности раскрыл секрет. Естественно, он почувствовал, что все остальные будут то и дело брать с полки «Жизнь Нельсона» или «Трое в одной лодке». Естественно, он почувствовал, что секрет будет в большей безопасности, если никто никогда к этой полке не прикоснется. Когда ты сказал, что книги были расставлены по-другому год назад, как раз когда появился крокетный ящик, разумеется, я догадался почему. И поискал самые скучные книги, какие только существуют, книги, которые никто не читает. Совершенно очевидно, именно коллекция проповедей средневикторианской эпохи должна была занимать полку, которая нам требовалась.

— Понятно. Но почему ты был так уверен, что это именно то место?

— Ну, ему требовалось пометить данное место какой-нибудь книгой. Я подумал, что шутка, заложенная в том, что «Узок путь» будет стоять прямо перед входом в потайной ход, могла прийтись ему по вкусу. И, видимо, пришлась.

Билл несколько раз задумчиво кивнул, словно самому себе.

— Очень толково, — сказал он. — Умный ты черт, Тони.

Энтони засмеялся.

— Ты подбиваешь меня думать так, а это мне вредно, хотя и восхитительно.

— Ну, так идем, — сказал Билл, вскакивая и протягивая ему руку.

— Куда идем?

— Исследовать потайной ход, а то куда же?

Энтони покачал головой.

— Почему нет?

— Что ты думаешь найти там?

— Не знаю. Но ты вроде бы считал, что мы можем найти там что-нибудь полезное.

— Предположим, мы найдем Марка? — сказал Энтони негромко.

— Послушай, ты правда думаешь, что он там?

— А если?

— Ну, тогда черт его знает.

Энтони отошел к камину, выбил пепел из трубки и вернулся к Биллу. Он серьезно на него посмотрел, ничего не говоря.

— Что ты скажешь ему? — наконец сказал он.

— О чем ты?

— Ты собираешься арестовать его или помочь ему спастись?

— Я… я… ну, конечно, я… — заикаясь, начал Билл и неловко закончил: — Ну, не знаю.

— Вот именно. Нам пора принять решение, так ведь?

Билл не ответил. В полной растерянности он бродил по комнате, хмурясь, иногда останавливаясь перед новонайденной дверью и глядя на нее так, будто пытаясь узнать, что она скрывает. На чьей он стороне, если придется выбирать? Марка или закона?

— Знаешь, ты ведь не можешь просто сказать ему: «А… э… приветик!», — сказал Энтони, довольно уместно врываясь в его мысли.

Билл, вздрогнув, посмотрел на него.

— И, — продолжал Энтони, — ты не можешь сказать: «Это мой друг мистер Джиллингем, который гостит у вас. Мы просто собираемся покатать шары».

— Да, это чертовски трудно. Я не знаю, что сказать. Я немножко забыл про Марка. — Он добрел до окна и уставился на газоны. Садовник подстригал траву по краю. Почему, собственно, должны газоны выглядеть неприглядно, пусть хозяин дома и исчез? День обещал быть жарким, как вчерашний. Черт подери, конечно, он позабыл про Марка. Ну, может ли он думать о нем как о скрывающемся убийце, беглеце от правосудия, если все остается таким, каким было вчера, и солнце сияет, совсем как сияло, когда они все поехали играть в гольф всего лишь двадцать четыре часа назад? Как он может подавить чувство, что это вовсе не реальная трагедия, а всего лишь увлекательная детективная игра, затеянная Энтони вместе с ним?

Он обернулся к своему другу.