Но толстяк продолжил:

— Потому дом так запущен, оттого у вас и лужи на полу.

— Я думал, тот старик, Перси… — Перси Джадд, верно? — присматривает за домом.

Толстяк сочувственно усмехнулся.

— Перси слишком стар. Поэтому управляющий поместьем платит двум женщинам из деревни, чтобы они как следует мыли полы и вытирали пыль раз в месяц. Нет, Перси мало на что теперь годится. Если честно, его держат просто из милосердия. Он уже приходил к вам?

— Да, вчера, вскоре после того, как мы приехали. А сколько же ему лет?

Толстяк нахмурился, соображая. Потом почесал подбородок.

— Ох, ему должно быть… ну, точно я не знаю, но вообще-то ему должно быть почти восемьдесят. В конце прошлой мировой войны он служил где-то за морем.

Гэйб тихонько присвистнул сквозь зубы.

— И он до сих пор работает?

— Скорее просто любезность со стороны управляющего. Понимаете, никому не хочется выгонять старика. Он помогает в церкви, ну, ничего тяжелого не делает, конечно, просто подметает церковный двор, собирает молитвенники после мессы. Он славный дед, но с характером, очень даже с характером. Не хочет уходить на пенсию, хоть ему много раз предлагали. Совсем безобидный, так что вы можете не беспокоиться.

— Он очень милый, — вставила барменша.

— Франни, там человека надо обслужить.

Толстяк кивком указал на местного жителя, ожидавшего у стойки, пока наполнят два стоявших перед ним пустых стакана. Еще раз улыбнувшись Гэйбу, Франни отошла.

Толстяк облокотился о стойку.

— Я владелец «Барнаби», — сообщил он Гэйбу. — И если вы захотите узнать что-нибудь о здешних местах, только зайдите сюда, я всегда к вашим услугам. А если меня не будет, то моя жена Вера вам поможет или наша Франни.

Приятно удивленный дружелюбностью владельца гостиницы, Гэйб улыбнулся.

— Очень любезно с вашей стороны. Спасибо. Думаю, у нас все будет в порядке.

— Ну, если что, вы не смущайтесь. Мы привыкли иметь дело с новыми людьми. Удачи вам и вашей семье, мистер…

— Гэйб Калег, — представился Гэйб, протягивая руку через барную стойку, владелец гостиницы торжественно пожал ее.

— А я Сэм Пеннели. Надеюсь, вам у нас понравится, мистер Калег. Там красиво, в Расщелине.

Гэйб забрал тоник и пиво и уже собрался было вернуться к столу, держа в обеих руках стаканы, но у него внезапно возник вопрос.

— Кстати, позвольте спросить, из чистого любопытства… почему Расщелину Дьявола назвали именно так? Вроде мрачноватое имя для такого прекрасного места.

На этот раз владелец водрузил на стойку уже оба локтя и наклонился вперед, как бы подчеркивая некоторую доверительность дальнейшей беседы. Его лицо приобрело серьезное выражение.

— Давным-давно, несколько веков назад, — сказал он негромко, — дьявол собственной персоной пытался пробиться из моря в глубь страны, чтобы затопить все окрестные деревни. Сначала он сгрыз часть утесов, и так появился наш залив. Ну конечно, за много лет он расширился, вода ведь размывает почву и далее камни. Как бы то ни было, говорят, проделав первую брешь, он попробовал прогрызть землю дальше, чтобы подобраться к вересковым пустошам, но его зубы постепенно стерлись до самых десен, и он уже не мог двигаться вперед. Потому, разочаровавшись, вернулся в море, поклявшись однажды отомстить здешним землям. И он это сделал, мистер Калег, но я расскажу об этом как-нибудь в другой раз.

Владелец гостиницы выпрямился, и Гэйб усмехнулся, но усмешка мгновенно соскользнула с его губ, когда он обнаружил, что лицо владельца гостиницы хранит прежнее серьезное выражение. Мгновение-другое мужчины молча смотрели друг на друга, и Гэйб вдруг смутился.