— Тогда я поем быстро.

Ее опущенные глаза были устремлены на руки. Первый из выученных ею приемов, чтобы пустой взгляд не блуждал, давая всем понять, что она слепая. Руки она держала рядом с тарелкой. Утром она уже обожглась, наткнувшись на кофейник, и не хотела допустить новую оплошность.

Булочка действительно лежала на тарелке больше двух часов. Она тщательно разломила ее на три части и медленно жевала. После трудного путешествия из Марселя желудок еще не привык к достаточному количеству еды.

— Ты поступаешь разумно, — одобрил Эйдриан. — Ты ведь голодала до этого.

— Как и ты, полагаю.

— Я голодал почти все время, пока не подрос, чтобы зарабатывать себе на жизнь воровством. — Эйдриан усмехнулся. — Может, я стал бы огромным, как Грей, если б питался регулярно.

— Почти наверняка. Откинься на спинку, Эйдриан. Если ты вздумаешь потерять сознание, то не опрокинешь мою чашку с кофе мне на колени.

Анник услышала, что он последовал ее совету.

— Букет женского сочувствия. Ты бы полюбила меня, если б я имел мускулатуру Грея и возвышался над всеми этими французами? Но с его ростом я был бы плохим агентом. Слишком заметным.

— Не вижу необходимости сочувствовать английскому шпиону. И я не тратила бы свою любовь на человека вроде тебя. Лучше съешь что-нибудь, раз твой друг собирается вытаскивать из тебя пули.

— Я не думаю, что еда поможет. Как-то неуверенно себя чувствуешь, если хирург боится процедуры больше, чем ты. Когда ты голодала, Анник? Во времена террора?

Ну что же, тема вполне безобидная.

— Да, в то время, только не в Париже. Тогда я жила у цыган. Их жизнь тяжела зимой, да еще в неспокойные времена.

— Тебя что, украли цыгане?

— Такой умный шпион, как ты, должен знать, что это вымысел. Зачем цыганам красть детей, если у них много собственных? Они давным-давно знают, как делать младенцев. К твоему сведению, это не трудно.

— Да, я слышал. На твоем месте я бы не пытался спрятать булочку. Такие очаровательные платья не годятся для этого.

— Значит, мое платье неприличное, — хмуро сказала она. — Как я и подозревала.

— Оно восхитительно. Пожалуйста, оставь булочку рядом с тарелкой и перестань собирать крошки в моем присутствии. Корзинки Русселя уже несут к карете, там еды хватит на маленькую армию. Одно преимущество быть похищенной Греем в том, что ты будешь хорошо есть. Это будет, пока ты с нами, Лисенок.

— Тогда я буду какое-то время сыта.

В желудке у нее оставалось место лишь для последнего кусочка хлеба или глотка кофе. Анник выбрала последнее. Она действительно любила кофе.

Глава 9

— Идиот! — Жак Леблан расстелил карту, ведя пальцем по дорогам Нормандии. — Перестань отнимать у меня время своим хныканьем.

— Она в Париже, — угрюмо сказал Анри. — Они пешком, без еды, без денег. Мальчишка ранен…

— Мальчишка наверняка умер, и они бросили его в каком-нибудь переулке. Но теперь у них есть лошади. Может быть, даже карета.

— Англичанин скроется в норе. Если Анник сбежит от него, то пойдет к своим друзьям в Париже. Зачем ей…

— У нее повсюду друзья. Помолчи. — Леблан отметил двумя пальцами участок на побережье Нормандии. — Здесь цитадель контрабандистов. Дорога в Англию. Вместе или раздельно, здоровые или раненые, они должны прийти сюда.

Много ли времени понадобится английскому шпиону, чтобы сломить Анник? Два-три дня? Англичанин просто зверь. Даже Анри боялся его.

— Значит, так.