— Ну, теперь пора. — Дик решил рискнуть и войти в дом. Он выбрался из амбара и быстро направился к белому домику. При дневном свете он выглядел жалкой, никому не нужной, заброшенной развалюхой. Дик знал, что стучать не имеет смысла — все равно старушка его не услышит. Поэтому он вошел прямо в комнату. Женщина мыла щербатые тарелки в потрескавшейся старой раковине. Она со страхом посмотрела на него.

— Я совсем забыла о тебе! И о девочке наверху! Она все еще там? Ну-ка, пусть поскорее спускается, пока сын не вернулся! И уходите поживей отсюда, оба!

— Не могли бы вы продать нам немного хлеба с сыром? — крикнул Дик.

Но старуха действительно была глухой тетерей, она только подтолкнула Дика к двери, подгоняя его мокрой тряпкой, которую все еще держала в руке.

Дик увернулся и указал пальцем на хлеб, лежавший на столе.

— Нет, нет, говори тебе, уходите, — сказала старуха. Она явно боялась, что сын ее может вернуться.

— Зови девчонку, живей!

Но прежде чем Дик успел это сделать, за дверью послышались шаги и в комнату вошел сутулый человек с шапкой густых волос.

В руках у него было несколько яиц: видимо, он ходил за ними в курятник. Войдя в кухню, человек уставился на Дика.

— Вон отсюда! — злобно заорал он. — Чего тебе здесь надо?

Дик решил, что лучше не признаваться, что он ночевал в амбаре. Там происходили такие странные вещи, что человек окончательно взбеленился бы, узнав, что Дик спал где-то поблизости.

— Я только хотел спросить, не продаст ли ваша мать нам немного хлеба, — сказал Дик и прикусил язык: как это у него сорвалось «нам»! Теперь человек догадается, что он здесь не один!

— «Нам»? Кому это «нам»? — Человек оглянулся вокруг. — Ты его только приведи сюда, и я покажу вам, как я обхожусь с мальчишками, которые ходят ко мне воровать яйца!

— Сейчас пойду и приведу его, — сказал Дик, ухватившись за такую возможность убежать из дома. Он бросился к двери, человек метнулся за ним и чуть было не поймал. Но Дик увернулся, выскочил наружу и понесся прочь по тропинке. Он спрятался за сараем, сердце его бешено колотилось. Надо дождаться Энн. Так или иначе ему придется вернуться назад и вызволить ее оттуда.

Человек постоял в дверях, Злобно выкрикивая что-то вслед Дику, но за ним не погнался. Он вернулся в дом и через некоторое время появился снова, неся в руках ведро с чем-то слегка дымящимся. Очевидно, это был корм, и Дик догадался, что он направлялся кормить кур.

Теперь нужно воспользоваться возможностью и вызвать из дома Энн. Он дождался, пока раздался звук открывающейся калитки, и изо всех сил побежал к дому. В окне виднелось испуганное лицо Энн. Она слышала все, что мужчина говорил Дику, а затем ругал мать за то, что та позволяет мальчишкам ходить к ним в дом.

— Энн, спускайся скорее, он ушел! — крикнул Дик. — Живее!

Лицо Энн исчезло. Она побежала к двери, кубарем скатилась вниз по лестнице и промчалась пулей мимо старухи, которая начала вопить, замахиваясь на нее тряпкой.

Дик вбежал в кухню, положил на стол монетку и, схватив Энн за руку, помчался вместе с нею из дома и дальше по тропинке.

Они добежали до изгороди, вдоль которой шли накануне ночью. Энн была страшно напугана.

— Какой ужасный человек, — сказала она. — Ой, Дик, что за жуткое место! Это было просто безумием со стороны Джулиана — выбрать для ночлега такой отвратительный домишко! На ферму это совсем не похоже — ни коров, ни свиней, даже собаки там не было!

— Знаешь, Энн, мне почему-то кажется, что это не ферма Голубой Пруд, — сказал Дик.