— Полиция так ничего и не выяснила? — спросил Франсуа.

— Нет. Установлено только, что пистолет, из которого был убит Ролан, принадлежал ему. Если верить Симону, то у его хозяина был пистолет 7,65 мм, который бесследно исчез. Опять неразрешимая загадка, как и в той, давней истории… Комиссар Дюпре вчера признался мне, что он просто обескуражен. Он привык иметь дело с обычными преступлениями: налетами, захватами заложников, наркотиками… А тут владелец замка, убитый на фоне кладбищенских крестов… Есть отчего запроситься в отставку.

Мэтр Робьон осторожно съехал с моста и повернул на Рошфор. Снова бросив взгляд на часы, он повторил:

— Время еще есть. Прошу тебя, Франсуа, не надо сразу все рассказывать маме. Она и так очень о нас беспокоится. Ты сможешь удержаться и не выкладывать ей свои умозаключения? Я ведь хорошо знаю моего Без Козыря. Если он чего-то и не знает, то придумает. Ведь так?

Франсуа рассмеялся.

— Ничего я не придумываю. Я собираю факты и анализирую их… Когда ты кого-нибудь защищаешь, разве ты действуешь иначе?

Адвокат хлопнул его по плечу и снова взялся за руль, обгоняя тяжелый грузовик.

— Ну как с тобой спорить? — покачал он головой.

— Обещаю, я буду молчать. Но тебе — то я могу рассказать о том, что узнал? У меня есть кое-какие подозрения.

— Представляю себе! — вздохнул мэтр Робьон.

— Сначала, — начал Франсуа, — я подумал, не мог ли шантажировать Ролана Шальмона кто-то из его прежних знакомых.

— Браво! — усмехнулся адвокат. — Начало многообещающее.

— Это не так уж глупо! — возразил Франсуа. — Предположим, что этот тип убил старого Шальмона, в результате чего Ролан получил наследство…

— Похоже, что ты много знаешь о Шальмонах. Кто тебе все это рассказал?

— Кузен Дюрбан.

— Ну разумеется! Я сам должен был догадаться. Имей в виду, Франсуа, он ужасный болтун.

— А если я скажу тебе, что именно его я подозреваю в сообщничестве с Роланом?.. Разумеется, это только предположение. Я знаю, что надо тщательно прорабатывать любую версию…

Мэтр Робьон не выразил удивления. Он только задумчиво вынул из кармана смятую сигарету, хотел было зажечь ее, но потом выбросил в окно машины. Он посмотрел на Без Козыря долгим взглядом и покачал головой.

— Ничего себе предположения! Да понимаешь ли ты, с чем играешь? По-твоему, обитатели Бюжея — пешки, которые можно передвигать, снимать с доски, ставить обратно?.. Ты без тени смущения объявляешь одного из них шантажистом, а другого — сумасшедшим. Вот всегда с тобой так: стоит тебе оказаться рядом с чем-то необычным, как тебя начинает нести. По-твоему, можно из одного предположения послать человека в тюрьму?

— Ну что ты, папа! — запротестовал Франсуа. — Я просто стараюсь рассуждать логично.

— Ах, логично?! — воскликнул мэтр Робьон. — Странная у тебя логика. Совсем недавно ты был готов поверить в любую чертовщину. А теперь предлагаешь мне согласиться с тем, что Ролан организовал убийство отца?

— Я просто собираю факты, — возразил Франсуа.

— В том-то и дело, что факты — или то, что ты называешь этим словом, не имеют никакого значения. Важны только чувства. Их-то в первую очередь и следует принимать в расчет. В этом и заключается роль адвоката. Поверь мне, Франсуа, ты еще слишком молод, чтобы пытаться читать человеческое сердце.

Машина пересекла Рошфор. Мэтр Робьон немного замедлил ход, ища поворот на Ля Рошель.

И продолжал размышлять вслух.