— Ой! — воскликнула Бесс. — Просто не верится! Да это же вуаль Мередит! Та самая!

ТАИНСТВЕННАЯ ВУАЛЬ

Нэнси вынула длинную белую вуаль из коробки. В первую минуту ей было даже неинтересно знать, откуда та появилась и кто ее прислал. Она рада была, что держит ее в руках и легкая ткань колышется, как живая, от малейшего движения воздуха. Джорджи и Бесс выразили свое удовольствие более бурно: исполнили дикий радостный танец на гостиничном ковре.

Нэнси расстелила вуаль на постели, любуясь ее изяществом, тонкими кружевами.

— Просто не верится! — повторила Бесс. — Кто же мог прислать? И почему?

— Возможно, тот, — предположила Джорджи, — кто испугался, что тайна вскоре раскроется и все равно ее придется возвращать. Надо как можно быстрее сообщить Мередит, что вуаль нашлась. Она у нас в руках!

Но с лица Нэнси быстро исчезло радостное выражение, оно стало серьезным и встревоженным.

— Да, — сказала она. — Нужно немедленно позвонить Мередит или как-то еще сообщить ей. Но, боюсь, у нас будут для нее плохие вести.

Бесс и Джорджи в ужасе воззрились на поДрюгу.

— О чем ты говоришь, Нэнси?! — воскликнула Бесс.

Вместо ответа та обратилась к Джорджи:

— У тебя сохранилась свадебная фотография Мередит?

Джорджи порылась в своей сумке и нашла снимок, сделанный еще до свадебной церемонии, но на нем Мередит была уже в наряде невесты: счастливое лицо, ослепительная улыбка — и все это оттеняется белым свадебным платьем и такой же вуалью.

— Вот, посмотрите, — показала Нэнси. Ее палец заскользил по фотографии. — Видите? Края у этой вуали вытканы в виде перышек… А теперь глядите сюда! — Она подняла вуаль, лежавшую на столе. — Что мы видим?

— Края зубчатые, — упавшим голосом произнесла Бесс.

— Фестоном, — подтвердила Джорджи. Наступило молчание.

— Выходит, это не ее вуаль? — с трудом выговорила Бесс.

— Да, это не та вуаль, — повторила Нэнси, покачивая головой. — Так хотелось, чтобы это была она, что в первую минуту я поверила в чудо. Но чуда не произошло. Была попытка обмана.

Чтобы подтвердить свои выводы, они все же дозвонились до Марка и Мередит на Бермуды, где молодые, по их словам, чудесно проводили время — так чудесно, что даже забывали звонить и писать своим многочисленным Дрюзьям.

— Я помню, что обещала связываться по телефону чуть не каждый день, — щебетала Мередит в трубку, — но здесь так прекрасно, столько всяких удовольствий, что просто… Ну, вы понимаете. И я чувствую себя намного спокойней; с моей стороны было просто глупостью обращать тогда такое внимание на какие-то предсказания астролога. Что может случиться плохого? Мир так чудесен!

Как не хотелось Нэнси вливать капельку дегтя в бочку янтарного меда, которым упивается Мередит! Но она не могла не сказать о том, что узнала только недавно, потом бы не простила себе этого.

— Послушай, Мередит, — прервала она ее восторженные излияния. — Насколько я знаю, Тони Фиск отправился на Бермуды, чтобы повидаться с тобой. Что ему надо, мне не известно.

— Почему он не оставит меня в покое? — тоскливо спросила Мередит.

Это был не вопрос, это была жалоба. Но что Нэнси могла ответить?

Вместо этого она рассказала о полученной посылке, описала вуаль, лежавшую в коробке. Мередит подтвердила, что вуаль определенно не та, которую подарила ей бабушка, В заключение разговора она сказала:

— Спасибо за хлопоты, Нэнси, но вуаль, в конце концов, всего только кусок материи и не надо из-за него предпринимать какие-то рискованные действия.