Николай Христофорович уже поднимался на палубу.

— Яхта «Красавица», владелец Берлинг, — доложил он. — Кроме меня, на борту мой друг, пятеро несовершеннолетних и собака. Если желаете, можете удостовериться.

— Вы, Николай Христофорович? — окликнул один из милиционеров. — Мы так и подумали, признали вашу яхту… У нас тут общая проверка, понимаете?

— Да, дошли до меня слухи о беглых бандитах, — кивнул Николай Христофорович. — Сейчас я на надувной лодке вас подберу.

Бимбо вылез на палубу и, почувствовав, как палуба слегка ходит под лапами, недовольно встряхнулся.

— Ух ты, какой огромный! — крикнул милиционер. — С таким псом почти ничего не страшно!.. Бросьте, Николай Христофорович, не утруждайтесь. Скажите только, оружие на борту имеете?

— Как обычно, два охотничьих ружья, оформленных и зарегистрированных по моему охотничьему билету.

— Понятно. А что у вас за несовершеннолетние?

— Это мы! — отозвались ребята, которые уже поднимались на палубу: им было интересно.

— А, так вы еще и с детьми? Уходили бы вы отсюда подальше, Николай Христофорович! Беглые где-то совсем рядом, мы как раз их в кольцо берем! В любой момент и в любой точке может начаться… А у них катер угнанный есть, и они такие отчаянные, что могут попробовать вашу яхту захватить!

— Не захватят! — уверенно крикнул Николай Христофорович.

— Захватят не захватят, а лучше бы вам уйти поскорее, от греха подальше! Чтобы ненароком детей под пули не подставить.

— Ну, это они хватили, перестраховщики… — вполголоса проворчал Николай Христофорович. А в полный голос крикнул: — Не беспокойтесь, я уже подумывал с якоря сниматься, чтобы у вас на пути не встревать!

— Вот и хорошо! — И милиционер устало махнул рукой. — Тут еще наши местные… Совсем озверели после того, как эти беглые семью Провостовых вырезали!

— Самосуда боитесь? — спросил Николай Христофорович.

— Побоища боимся! У нас тут такой народ, который сердить нельзя, сами знаете!

— Знаю!

— То-то и оно! Ну, доброго вам пути!

— Удачи вам! — крикнул Николай Христофорович. — Все, спускайтесь вниз, — обратился он к ребятам.

— А вы? — спросил Сережа.

— Я, пожалуй, и вправду с якоря снимусь, пройду еще немного вниз по течению. К рассвету будем неподалеку от того места, которое я вам хочу показать.

— Пасеку? — спросил Саша.

— Пасеку, а потом еще одно… У нас на завтра программа насыщенная. Идите спать, если что, Олежка мне подсобит, — Николай Христофорович кивнул на Петькиного отца.

— Как же вы в темноте пойдете? — спросила Оса.

— Да я по этим местам с завязанными глазами пройду. Сигнальные огни засветим, чтобы пароход нас ненароком не подмял, и вся недолга. В общем, идите спать и спите сколько влезет. Я часам к пяти утра, как посветает, встану в удобном месте на якорь и вздремну. А потом, как проснусь, позавтракаем и пойдем прямиком к нашей цели.

Пока они разговаривали, милицейские «газики» успели отъехать. Было видно, как они проехали метров сто, потом опять остановились — видно, милиционеров что-то насторожило, и они решили проверить.

— Милиция, браконьеры и беглые преступники — еще тот треугольник! — усмехнулся Петькин отец.

— Да, еще тот, — согласился Николай Христофорович, готовясь поднимать якорь.