Бормоча что-то нечленораздельное в свое оправдание, Владимир стоял перед женой совершенно поникший, не похожий на себя самого. Больше не чувствуя к нему ни малейшей жалости, Елена требовательно спросила:

— И как же ты намерен поступить?

— Я… я не думал над этим… Но, наверное, нужно выдать ее замуж…

— И ты собираешься заняться этим лично?

— Нет, но…

— Ты предлагаешь мне эту благородную миссию?

Он опять взмолился:

— Елена, прошу тебя! Не надо в таком тоне…

— А в каком тоне, позволь спросить, я должна говорить о твоем незаконнорожденном ребенке, прижитом с крепостной девкой?! — У нее задрожал голос, но не от слабости, а от злости, которая полыхнула пожаром в ее сердце.

Бросив умоляющий взгляд, Владимир пробормотал:

— Знаешь, был миг, когда я обрадовался этому известию…

— Обрадовался?!

— Я подумал, что мы… Только, прошу тебя, выслушай меня! Мне пришло в голову, что мы с тобой могли бы забрать этого ребенка и воспитать его, как родного. Как наше с тобой дитя. Все-таки это мой ребенок. И мы могли бы скрыть ото всех, что его родила не ты… Все знают, что ты ездила лечиться. Можно сделать вид, что лечение помогло. Ведь на самом деле это не так??

Ошарашенная столь несуразным предложением, Елена смотрела на мужа широко раскрытыми глазами, и не находила слов. То, что предлагал Владимир, было настолько нелепо… И в то же время, на какую-то долю секунды, Елене показалось, что она увидела впереди забрезживший свет. Что ее жизнь внезапно обрела смысл… Это, конечно же, было иллюзией, но настолько яркой и реальная, настолько отчетливо несущей младенческий запах, звонкий смех, тепло маленьких ладошек на ее щеках, что у Елены перехватило дыхание. Того, о чем спросил муж, она и не услышала, вся поглощенная внезапным видением, этим незнакомым до сих пор ощущением реальности желанного материнства…

«Разве это не выход? — мелькнула сумасшедшая мысль. — Ведь в любом случае это ребенок Владимира… Я мечтала подарить ему ребенка. Я могу это сделать хотя бы таким образом, раз по-другому не получается…»

И Владимир сердцем угадал забродившие в ее душе сомнения, прижал ее холодные руки к своей груди. Он заговорил о том, как любит ее, как они могут быть счастливы, особенно если Елена сможет, наконец почувствовать себя матерью. Как этот ребенок скрасит им жизнь, развлечет их, придаст смысл их существованию…

— Но… один его вид постоянно будет напоминать мне о том… Об этом. — Она брезгливо поморщилась, взглянув на постель, еще хранившую запах другой женщины.

— Милая, отнесись к этому как… например, к медицинскому эксперименту, — неожиданно предложил Владимир. — Тебя ведь осматривали врачи-мужчины, и не раз. И ты позволяла проникать им в святая святых, потому что это было необходимо. Также и мне было необходимо… это… — Владимир тоже кивнул в сторону постели, — чтобы получить результат.

— Не смешивай разные вещи! — сердито воскликнула Елена. — Ты не ради ребенка совратил ее! А только ради удовлетворения собственных потребностей! Тебя нисколько не заботило в тот момент наше будущее! Напротив, ты жил только сиюминутными страстями и потакал им. А теперь пытаешься убедить меня, что чуть ли не ради нашего семейного счастья забрался в постель с какой-то грязной девкой! Кто она такая, кстати? Я даже не знаю ее имени.