Леди Кут робко приблизилась к правителю:

— Доброе утро, Макдональд.

— Доброе утро, миледи.

Он говорил именно так, как подобает разговаривать главным садовникам — мрачно, но с достоинством, точно император на похоронах.

— Скажите, можем ли мы сегодня собрать немного винограда к десерту?

— Он еще не созрел, — вежливо, но твердо ответил Макдональд.

Набравшись храбрости, леди Кут возразила:

— Но я вчера была в теплице и попробовала несколько ягодок — очень вкусные.

Макдональд так посмотрел на нее, что она покраснела, как будто позволила себе непростительную вольность. Очевидно, маркиза Кейтерэм никогда бы настолько не нарушила приличий, чтобы собственноручно рвать виноград в одной из своих теплиц.

— Если вы прикажете, миледи, одна гроздь будет срезана для вас, — строго промолвил Макдональд.

— Спасибо, не стоит, — поспешила отказаться леди Кут. — Как-нибудь в другой раз.

— Виноград еще не созрел.

— Наверно, — пробормотала леди Кут. — Наверно, лучше пока его не трогать.

Макдональд великолепно держал паузу, а леди Кут опять пришлось собраться с духом:

— Я хотела поговорить с вами о лужайке за розарием. Нельзя ли ее использовать для игры в гольф? Сэр Освальд очень любит эту игру.

“Почему бы и нет?” — думала при этом леди Кут. Она хорошо знала историю Англии. Разве сэр Френсис Дрейк и его рыцари не играли в гольф в то время, когда дозорные обнаружили приближавшуюся Армаду? Безусловно, это вполне приличествующее джентльмену занятие, против которого Макдональду нечего возразить. Но она не учла, что имеет дело с главным садовником, а особе, облаченной подобным званием, просто не пристало проявлять сговорчивость с кем бы то ни было.

— Совсем не уверен, что эту лужайку можно использовать подобным образом, — уклончиво ответил Макдональд.

Казалось, он лишь выразил некоторое сомнение, но на самом деле садовый диктатор добивался, чтобы леди Кут сама отказалась от этой затеи.

— А если ее как следует почистить, подрезать траву и.., в общем, сделать все, что полагается? — с надеждой в голосе продолжала леди Кут.

— Это можно, — медленно заговорил Макдональд, — но тогда придется снять Уильяма с нижнего бордюра.

— А-а, — неуверенно протянула леди Кут, решительно не понимая, что он имеет в виду.

Загадочный “нижний бордюр” наводил ее разве что на мысль о воинственных шотландских песнях. Понятно было одно: для Макдональда этот таинственный бордюр служил неопровержимым доводом в их споре.

— А это было бы очень некстати, — продолжил Макдональд.

— Конечно, конечно, — тут же согласилась леди Кут, удивляясь собственной покладистости. Макдональд еще строже посмотрел на нее.

— Но коли миледи прикажет… — Садовник умолк, но явственная угроза в его голосе заставила леди Кут тут же капитулировать:

— Нет-нет, пусть уж Уильям продолжает работать над нижним бордюром.

— Вот и я так думаю, миледи.

— Да-да, конечно.

— Я знал, что вы со мной согласитесь, миледи, — добавил, преисполненный чувством превосходства, Макдональд.

— Конечно, — покорно повторила леди Кут. Макдональд дотронулся рукой до края шляпы и удалился. Посмотрев ему вслед, леди Кут печально вздохнула. Тут к ней подошел Джимми Тесиджер, расправившийся с почками и беконом. Он тоже вздохнул, но скорее весело.

— Великолепное утро, не правда ли? — заметил он.