Роджер сразу же понял, что от него хотят услышать:

— Я упомяну об этом в сегодняшнем репортаже, инспектор.

— Ну, если вам так этого хочется, то конечно, сэр, я не возражаю, — ответил инспектор с невинно-удивленным видом.

И, словно с общего согласия, разговор перешел на более общие темы.

Как только трубка разгорелась, инспектор встал из-за стола. Роджер, выждав, пока он не выйдет, вскочил и бросился за ним из гостиной, плотно притворив дверь.

— Инспектор, — сказал он тихо, нагнав его на лестничной площадке, — я хочу вам задать один вопрос: вы намерены арестовать мисс Кросс?

Инспектор испытующе на него посмотрел:

— Вы спрашиваете меня об этом, как репортер, сэр, или как друг этой леди?

— Ни то и ни другое. Я спрашиваю вас как Роджер Шерингэм, независимый и любознательный гражданин Англии.

— Ну что ж, — медленно произнес инспектор. — Репортеру я бы ответил так: «Не задавайте мне наводящих вопросов», а другу леди: «Не понимаю, о чем вы толкуете», а мистеру Шерингэму, независимому и любознательному личному другу, если мне позволено так его называть, скажу: «Нет, не намерен».

— Слава богу!

— Но по одной причине, знаете ли, — добавил, улыбаясь, инспектор, — доказательства, свидетельствующие против нее, еще не все собраны.

— Но послушайте, неужели вы хотите сказать, что, по-вашему, она может…

Взмахом руки инспектор отмел неудобный вопрос:

— Не собираюсь сообщать, что я об этом думаю, мистер Шерингэм, даже вам, но хотел бы предупредить вас, а уж вы в свою очередь можете, если сочтете нужным, предупредить своего кузена: видимость не всегда соответствует действительности!

— То есть иначе говоря, — возразил Роджер, — леди, находящиеся под сильным подозрением на основании определенных улик, совсем не обязательно виновны? Вы это хотели сказать?

— Ладно, сэр, — ответил инспектор, по-видимому, немало удовлетворенный тем, что задал мистеру Шерингэму загадку, — то, что я хотел сообщить вам, я сообщил, и хочу этим сказать только одно: сами решайте, как быть.

— Инспектор, вы просто безнадежны, — рассмеялся Роджер и отправился в гостиную.

Энтони сидел в мрачном раздумье над пустой тарелкой из-под сыра.

— Слушай, Роджер, — сказал он, взглянув на вошедшего двоюродного брата, — неужели этот проклятый инспектор все еще считает, будто Маргарет имеет хоть какое-то отношение к данному делу?

— Нет, я так не думаю, действительно не думаю. Конечно это не исключено, однако сдается мне, что он нас обоих разыгрывает, особенно тебя. А ты немного увлекся Маргарет, Энтони, правда? Сразу клюешь на любую наживку, что он тебе подкидывает.

Энтони что-то неразборчиво проворчал, а Роджер начал в возбуждении вышагивать по небольшой гостиной.

— Черт бы побрал это подлое письмо, — наконец взорвался он. — Оно, конечно, весьма неприятно осложняет ситуацию, хотя, разумеется, совершенно не отменяет моей остроумный разгадки этой тайны. Инспектор и сам бы должен это понимать. То, что у миссис Вэйн были отношения с нашим приятелем Колином, ни в малейшей степени не влияет на характер ее отношений с миссис Рассел. Нельзя допустить, чтобы нас сбивали с верного пути обстоятельства, не имеющие к делу прямого отношения.

Наступило молчание.

— Я должен повидаться с Маргарет, — неожиданно заявил Роджер, остановившись как вкопанный. — Ты что-то сказал утром об условленной встрече. Когда именно?

— Ну мы не то чтобы условились точно, — с напускной небрежностью сказал Энтони, — просто она обмолвилась, что придет днем, часа в три, на наше место почитать книжку, а я только сказал тебе…

— Перестань тянуть резину! — резко оборвал его Роджер.