— Разумеется, знаю. А потом?

— А потом мы отправимся в твой компьютерный салон. И я объясню, что надо делать.

— Ты уверен, что знаешь, что затеваешь?

— Абсолютно уверен! Послушай, это и твой шанс доказать свою невиновность!

— Хорошо, — сказал Павел. — Я буду.

И положил трубку.

— Вот так, — повернулся я к моему братцу. — Ты понял?

— Понял, — кивнул он. — В полпервого ночи, когда все будут спать, мы тихо сбежим через окно… и попробуем каким-то образом выследить преступников через компьютеры?

— Вот именно.

— И как ты собираешься их выследить.

— А ты подумай. Наверно, и сам догадаешься.

Тут нас позвали ужинать, а после ужина мы покорно отправились спать.

— Ой, — сказал Ванька, улегшись. — Как же я устал за сегодня! Боюсь, я не сумею проснуться.

— Я тебя разбужу, — успокоил я.

Я поставил будильник на четверть первого и положил его к себе под подушку, чтобы его приглушенный звонок был слышен только мне. Потом я приготовил все, что нам понадобится, чтобы спросонья не прыгать и не искать. Теплые куртки — ведь осенние ночи уже стали довольно холодными ботинки, шапки. В карман своей куртки я положил заразную дискету, которую заранее забрал из «компьютерной». Вроде, все, подумал я, ничего не забыл. Я разделся и лег.

Устал я не меньше, чем мой братец, поэтому сразу уснул, как во тьму провалился, едва моя голова коснулась подушки. И три с лишним часа, с девяти до четверти первого, спал крепко, без сновидений.

Глава одиннадцатая

Диверсанты

Будильник затрещал под подушкой, и я подскочил как ошпаренный. Сперва я не мог сообразить, на каком я свете и зачем мне надо вставать посреди ночи. Потом я все вспомнил. Выключив будильник, я спрыгнул с кровати и затряс за плечо моего братца, который спал «сном праведника», как говаривает отец.

— Ууу… — простонал Ванька. — Угу… Сейчас…

— Вставай! — прошипел я ему в ухо. — Время не ждет!

Ванька присел в постели, только после этого открыл глаза и потер их кулаками.

— Да что ты… — он осекся. — Что, уже пора?

— Да! Одевайся, быстрее!

Ванька выскочил из постели и стал одеваться. Через две минуты мы оба были готовы. Потом мы тихо отворили окно и выглянули наружу. Как я упоминал, фундамент у нашего дома очень высокий, поэтому до земли было больше двух метров.

— Ты повисни на подоконнике, нащупай выступ фундамента, а уж потом тихо соскакивай с этого выступа, — сказал я.

— А ты?

— А я вторым пойду, мне надо окно закрыть.

Не стоило, чтобы из дома выветривалось тепло. И потом, вдруг отец проснется, почувствовав сквозняк, и пойдет нас проведать…

Словом, Ванька благополучно приземлился мимо георгинов, не сломав ни одного цветка, а я последовал за ним, сперва задержавшись на выступе фундамента, чтобы притворить окно.

Мы помчались к лугу. Топа радостно тявкнул и завилял хвостом, учуяв нас, но я прошипел:

— Топа, тихо!..

И он понял и умолк, умный пес.

Спустившись к берегу, мы разглядели у валунов темный силуэт лодки.

— Павел! — окликнул я.

— А!.. — отозвался он.

— Это мы, мы садимся. Следи, чтобы лодку не качало.

— Садитесь, я держусь за валун.