Все ясно — простужена майорша, а на работу ходит. Какое уж ей расследование, ей бы закутаться да лежать, чай пить с малиновым вареньем, а она вот явилась людей заражать.

Как нетрудно заметить, майор Ленская на первый взгляд не вызывала у людей ни симпатии, ни интереса, ни сочувствия. Справедливости ради следует сказать, что это не входило в ее задачу.

Елизавета Петровна взглянула на майора Ленскую не слишком приветливо, та оглянулась, и тотчас молодой парень с рысьими глазами и быстрыми повадками материализовался рядом со стулом.

— Присаживайтесь, Александра Павловна, так будет удобнее! — сказал он, заботливо подставляя стул.

Ленская кивнула и достала из объемистой сумки потертый блокнот с вываливающимися листами. Открыв блокнот на чистой странице, она начала опрос свидетеля.

Быстро проскочили паспортные данные и перешли к важному — как Елизавета Петровна замерзла и решила выпить чаю.

— Да, у вас тут сквозняки, — Ленская зябко поежилась, — непонятно, откуда дует. Вроде бы зал угловой. Кстати, вы уверены, что, когда уходили, заперли дверь?

— Уверена, — твердо сказала Елизавета Петровна.

Ленская посмотрела ей в глаза. У нее самой глаза были под очками красные, воспаленные. Ну, так и есть, вирусная инфекция. Елизавета Петровна с трудом удержалась, чтобы не вскочить и не отбежать от заразной майорши подальше. Разумеется, она так не сделала, но все обуревавшие ее чувства вложила в свой ответный взгляд.

Майор Ленская едва заметно усмехнулась и вопросов про запертую дверь больше не задавала. Зато задала множество других.

Знаком ли ей человек, лежащий на полу? Был ли он еще жив, когда Елизавета Петровна вернулась в зал? Прикасалась ли она к телу? Много ли было с утра посетителей в зале? И не было ли среди них этого, ныне покойного?

Елизавета Петровна отвечала, что человека этого в жизни не видела, что не переворачивала тело, но, судя по неподвижному положению, он был уже мертв, когда она пришла. Она от неожиданности упала и потеряла очки, а когда искала их, сослепу вляпалась в лужу крови.

— Вот откуда рядом с телом мелкие стекла, — кивнула Ленская, и Елизавете Петровне снова стало стыдно за разбитые очки.

Майорша зябко поежилась, поплотнее укуталась в шарф и продолжала сиплым голосом:

— Не могли бы вы подробнее показать, как двигались, после того как увидели тело?

При этом она очень выразительно смотрела на кровавые следы на полу и на стене.

Елизавета Петровна призналась, что ноги ее не держали и для того, чтобы встать, пришлось ползти на четвереньках к стене.

— А вот кстати… — Ленская попыталась вскочить со стула, но споткнулась, скривилась от боли и похромала к той стене, где висели раньше три портрета.

Елизавета Петровна наблюдала за ней с необъяснимым злорадством.

— Вот кстати, — Ленская незаметно потерла одну ногу о другую, — здесь ведь была еще картина, где она сейчас?

— Спросите господина Лютостанского, — буркнула Елизавета Петровна, — он ее унес.

Ей все надоело, хотелось домой — принять горячую ванну и напиться чаю с медом. Всего того, что случилось утром, слишком много для пожилого, не очень здорового человека.

И еще не хватало врать полиции про портрет адмирала. Да она и так у них на подозрении. Говорят же: кто труп нашел — тот и первый подозреваемый. Пускай Лютостанский сам с ними разбирается. Это по его части.

— Зачем? — прищурилась Ленская. — Зачем он унес картину?

— Не знаю, — отмахнулась Елизавета Петровна, — кажется, на реставрацию.

Она ожидала еще вопросов, но Ленская неожиданно улыбнулась, так что даже помолодела.