— Нет. Он не местный. Приехал на велосипеде — вон он лежит в траве. Несчастный, видимо, хотел поудить рыбу — к раме велосипеда привязано снаряжение.

— А как его звали?

— Неизвестно. Документов при нем не было.

Старший из жандармов снова поднялся на мостик, пока его люди укладывали тело на берегу. Жандарм снял фуражку и промокнул лоб.

— Снова та же история! — бросил он Лапужу.

— Да, работенки вам прибавится, — отозвался тот. — Никто не знает, откуда он, кто он, никаких особых примет, шрамов, — ничего, что могло бы помочь его опознать… В общем, счастливо вам потрудиться.

— Но ведь в карманах у него должно быть что — нибудь! — не выдержал Массерон.

— А как же, — ответил жандарм. — Носовой платок, перочинный нож и небольшой бинокль.

— Как у того, первого! — прошептал Массерон.

— Именно это меня и смущает. Второй незнакомый нам человек убит в тот момент, когда разглядывал что — то в бинокль. Смерть застала его врасплох, я в этом уверен. Судя по всему, он упал на колени, потом рухнул навзничь, не выпуская из рук бинокля. Конечно, мне могут возразить, что он просто хотел попить из реки, потому что на теле у него не обнаружено ни одной раны. Но тогда бы он положил бинокль на землю. А когда мы нашли этого бедолагу, он все еще держал бинокль в левой руке. — Жандарм обвел рукой окрестности. — Хотел бы я знать, что здесь заслуживает такого пристального внимания. Луга, деревья, сарай…

— У Малэга там склад, — уточнил журналист.

— Согласен. Но кто мешал этому человеку подойти и посмотреть на склад вблизи? Это ведь не военная территория. Откровенно говоря, мне это непонятно.

На дороге показалась вереница голубых машин.

— Это моя бригада, — сказал жандарм. — Расступитесь, господа, следствие начинается.

7

Зал ресторана бурлил. Время от времени общий шум перекрывал мощный голос толстого торговца из Бордо:

— Если никто ничего не предпримет, то, спрашивается, до чего мы дойдем? Так больше продолжаться не может!

— Он прав, — шепнул мэтр Робьон. — Но что тут можно сделать? Запретить гадюкам и убийцам вход в город? Я шучу, хотя мне и не до смеха. Я долго разговаривал с мэром. Он просто в отчаянии. Вообще — то Вилладье — человек энергичный, он первым бросился бы тушить пожар или помогать пострадавшим в автокатастрофе. Но сейчас… Как бороться с ордой мышей и змей, с цепляющимся за прохожих сумасшедшим, с отчаявшимися людьми?.. Возьми еще овощей, ты совсем ничего не ешь, а приготовлено неплохо… О, вот и Лапуж, он наверняка что — то знает… Хотите кофе, господин Лапуж?

Журналист присел к ним за столик, аккуратно положив на колени свои аппараты.

— Есть новости, — сообщил он. — Высокий человек, вон там, около двери… только не оборачивайтесь… это инспектор уголовной полиции из Орильяка. Он прибыл час назад. Мы с ним старые знакомые. Он ничего мне не рассказал, но я понял, что дело серьезное. Он считает, что это преступление. Возможно даже, в полиции знают убитого…

— Может быть, он сам полицейский? — спросил Франсуа, который не умел одновременно есть и думать.

— Ешь и молчи! — строго сказал ему адвокат.

Но Франсуа успел еще закончить свою мысль.

— Полицейский на задании. Доказательство — бинокль.

Журналист улыбнулся и потрепал Франсуа по затылку.

— Быстро соображаешь! У вас, мэтр, растет ценный сотрудник.