— Видишь, его жилище находится на их земле, — объяснил адвокат сыну. — Они вполне могли бы его снести, но не сделали этого. Спрашивается, почему? Я думаю, из суеверия. Смотри, вон там, в глубине двора, были расстреляны последние партизаны Рюйна…

Они немного помолчали. В обугленных балках, оставшихся от сгоревшего дома, свили себе гнезда ласточки.

— Как это страшно! — прошептал Франсуа.

— Никто не имеет права прикасаться к его воспоминаниям. Даже Малэги, — проговорил адвокат. — Густу — страж прошлого. Каждый остается при своем: Малэги со своим богатством, а он — со своими умершими. Пойдем отсюда!

По дороге он показал Франсуа мясистое растение, испускавшее неприятный запах.

— Какая странная идея — посадить белену! Здесь и без нее достаточно мрачно. У белены трупный запах — еще один способ отпугнуть непрошеных посетителей.

Уходя, Франсуа в последний раз взглянул на ферму и то, что ее окружало. С одной стороны широкий двор с гаражом, где стоят грузовики фирмы Малэгов; чуть дальше — хозяйский дом, прочный и элегантный. С другой — хижина Густу, низкая, прокопченная, с двумя дырами, заменяющими окна, подпертая железнодорожными шпалами, которые Густу подобрал где — нибудь неподалеку.

— Он живет как дикарь, — прошептал адвокат. — И все — таки я уверен — у Густу есть какая — то тайна!

Стояла такая жара, что мэтр Робьон отказался от намерения вернуться в Сен — Флур и продолжить расследование. Он повел Франсуа в кафе «Париж», где для курортников играл оркестрик довольно необычного состава: флейта, контрабас и банджо. То ли из — за удушающей жары, то ли из — за того, что вода в реке чуть ли не закипала, то ли по обеим этим причинам, вместе взятым, но в местной газете писали, что в Шод — Эг такой температуры не было более двадцати лет.

— К счастью, через несколько дней мы будем дома! — вздохнул адвокат. — Мне порядочно надоела жизнь в гостинице, и к тому же я помню, что нам «несдобровать», как выразился тот весьма любезный телефонный собеседник. Но меня просто бесит, что я так ничего и не выяснил! Я не знаю, что выдал Густу и его друзей, и, что еще хуже, мне не удалось раскрыть тайну убийства этих двух человек.

— Да, — ответил Франсуа. — Я тоже все время думаю…

Он осекся.

— Продолжай, продолжай. Кажется, ты хотел сказать мне что — то важное.

— Нет… Точнее, это так маловероятно… Но я все время возвращаюсь к велосипеду, про который, кажется, все забыли, а зря.

— Ну что ж, понимаю. Возможно, этот человек должен был с кем — то встретиться. Они поссорились, и произошло убийство. Преступник бежал, используя велосипед своей жертвы. Никаких следов… Да, я знаю, что ты хочешь сказать: велосипед должен был оставить след на песке. Но это не обязательно, ведь можно было проехать вдоль берега по мелководью… Хотя нет, конечно, я совсем забыл, что велосипед нашли в траве… А вот и Лапуж. Что вам можно предложить, мсье? Мятную настойку с водой?

Журналист присел за стол и промокнул платком лысину.

— Я сейчас встретил Густу, — сообщил он. — Если хотите, мы можем пойти посмотреть его логово.

— Спасибо, мы только что оттуда. Место действительно необычное. Новостей нет?

— Появилась одна интересная деталь. Один полицейский из Орильяка вспомнил, что в ведь уровень воды в Аланьоне опустился.

— И что из этого следует?

— А то, что в том месте, где лежал убитый, рыбу ловить невозможно. Следовательно, убийца не мог маскироваться под рыбака.