— Ну, — торжествующе подтвердил Пацулка.

Остальные остолбенело глядели на фигурки. Вид у них действительно был такой, будто они родились не одну сотню лет назад под долотом талантливого мастера-самоучки. Первым пришел в себя Брошек. Скульптуры эти что-то ему напомнили — что-то очень знакомое…

— Ух! — воскликнул он. — Это творения… хи-хи-хи… — он даже поперхнулся от смеха, — это же творения нашего Пацулки! Цезарь и Клеопатра, насколько я помню, или нет?

— Нет, — злобно засопел Пацулка.

— Конечно, нет! — поддержала его Ика. — Цезарь был лысый, а Клеопатра — с утиным носом. Это, конечно, дело его рук, но только не Цезарь и Клеопатра.

— Правильно, — согласился Брошек. — Зевс и Гера, да?

— Мгм, — неохотно подтвердил Пацулка, который два года назад увлекался греческой мифологией. Он даже, кажется, собирался принять участие в телевизионной викторине по мифологии, однако, поняв, что придется слишком много говорить, после недолгих колебаний отказался от соблазна получить главный приз. Тем не менее в тот год Пацулка все каникулы вырезал из мягкого липового дерева богов и героев и по своему вкусу их раскрашивал. А поскольку к собственному творчеству он относился с безграничным уважением, то устроил в сарае за домом тайник, где за три года скопилось несколько десятков разнообразных фигур — людей, животных и неведомых чудищ.

— Гм, — задумался Брошек. — А уместны ли тут эти деревяшки?

— Ух, — возмутился Пацулка.

— Кончайте валять дурака, — пресекла бесплодную дискуссию великий Альберт. — Чтобы засада, точнее, западня отвечала своему назначению, необходима приманка.

— Чепуха! — пробормотал Брошек. — Кто польстится на такую халтуру? Циничные преступники знают, за чем охотятся. Достаточно будет взять эти поделки в руки, и они немедленно полетят в крапиву.

Пацулка разозлился, но ничего не сказал. Свое отношение к замечаниям Брошека он выразил только жестом, а именно постучал пальцем по лбу, что должно было означать: ты, пустоголовый болван!

— Я бы тебя попросил, дорогой скульптор, с бóльшим уважением относиться к старшим, — обиделся Брошек.

— Пацулка, как всегда, прав, — решительно заявила Катажина. — Сейчас не время обсуждать художественную ценность находящихся перед нами произведений искусства. Надо решить важную задачу: добиться, чтобы преступники к ним прикоснулись… Не трогать! — вдруг закричала она.

Ика испуганно отскочила от Зевса.

— Это еще почему? — растерянно спросила она.

— В свое время узнаешь, — сурово сказала великий Альберт. — Действие западни будет продемонстрировано только после обсуждения принципов ее устройства.

— Ну, — подтвердил переставший дуться Пацулка.

— Итак, — продолжала Альберт, — мы разработали две системы. Одну из них предлагаю называть дневной, а вторую, которая будет действовать ночью, причем вместе с первой, — ночной. Итак, имеются две системы: дневная, или система «Д»…

— «Д», — многозначительно повторил Пацулка.

— …а также система «Н», объединенная с «Д», то есть «ДН».