Но те замешкались. Их кони отчего-то отказывались сдвинуться с места, будто чутких животных кладбище пугало так же сильно, как саму Николь.

– Спасите! – взмолилась она.

Неужели никто не защитит ее от этого безумца с мечом? Мужчина со шрамом снова враскачку двигался к ней, ускоряя шаг.

Неудача взбесила его. Теперь его не могли остановить ни усиливающийся дождь, ни окрики товарищей. Краем глаза девочка видела, как бородач наконец справился с конем – единственный из всех – и направляет своего вороного к ним.

– Не сметь! – кричал Андрэ. – Убью!

Но в глазах человека со шрамом горел огонь одержимости. Вороной шарахнулся от надгробия, едва не сбросив седока, и жалобно заржал.

Таким же испуганным ржанием отозвались ему и остальные лошади.

Больше спасения ждать было неоткуда.

– Провались ты в ад! – выдохнул воин и вскинул меч.

Позади Николь раздался странный звук – липкое чавканье и хлюпанье. Точно и вправду разверзлась бездна, готовясь принять душу грешницы.

Убийца перевел взгляд с Николь на то, что происходило за ее спиной.

Увиденное заставило его выронить меч. Он поднял руку для крестного знамения, но не смог донести ее до лба и застыл, превратившись в статую с перекошенным от страха лицом.

Николь медленно начала поворачиваться. Она слышала вскрики, видела, как другой всадник вдалеке попятился, упал и пополз прочь, завывая от ужаса. Лошади подались назад, не слушаясь наездников.

И когда она обернулась, ей стало понятно, почему.

Земля и впрямь разверзлась. За покосившимся камнем открылась зияющая могила. А из нее, освещенная яростными вспышками молний, вылезала старуха в лохмотьях с черным, как смерть, лицом.

Ничего страшнее Николь не видела в своей жизни. Будто повинуясь брошенному проклятию, скелет, наспех обросший плотью, подбирался к живым. Сладковатый тленный дух распространялся по всему кладбищу.

Ухватившись за надгробие, старуха выбралась из ямы и шагнула вперед.

Рвущийся наружу крик застрял у Николь в горле.

Старуха протянула к ней когтистую лапу и ухватила девочку за раненое плечо.

Даже боль не заставила Николь выдавить хотя бы звук. Она онемела.

Ведьма запрокинула голову к небу, и над могилами разнесся визгливый хохот. Ответом ему было ржание перепуганных лошадей.

Леденящий кровь смех оборвался. Подтащив добычу к могиле, чудовище столкнуло ее вниз, и торжествующий крик огласил окрестности.

А затем старуха обвела взглядом людей, застывших в ужасе, облизнулась и шагнула к ближнему всаднику.

Им оказался Андрэ.

Под взглядом кошмарной твари верный слуга маркиза ощутил, что волосы у него на голове шевелятся. Он уже видел, как и его тянут в могилу костлявые пальцы, видел, как смыкается над ним земля, как летит он в бездонную тьму.

Молния ослепила людей, а следом ударил оглушительный гром. От него вскрикнул лес, отозвались протяжным гулом подземные воды. Старуха закрылась рукой, словно устрашившись небесной кары.

Андрэ пришел в себя.

– А-а-а! – закричал он и хлестнул Ворона.

Жеребец вздрогнул и бросился с места в карьер. За ним помчались и остальные, изо всех сил погоняя мокрых лошадей.

– Ну здравствуй, малютка, – сказала она и оскалилась. – Сейчас спущусь к тебе.

Святой Франциск напоследок оказался милосерден к девочке: прежде, чем старуха исполнила обещанное, Николь потеряла сознание.

Лекарь вскочил с постели. За окном мельтешили огни, кричали люди, и потому первая его мысль была о пожаре.

Он отодвинул засов.

– Месье Бонне…

В комнату ввалился запыхавшийся слуга.