|
По-моему, и в большие люди он выбился благодаря отцу: когда зарплату совсем перестали платить, отец обратился к одному из постоянных гостей заповедника, кажется, банкиру, с просьбой помочь пристроить Степанова. И Степанов это не забыл, хотя сам отец потом не раз жалел об этом и говорил, что если бы знал заранее, что этот человек толкнет «нашего прежнего милого Степанова» на бандитскую тропу, то скорей бы язык себе отрезал, чем невольно поспособствовал такой «блестящей карьере» нашего шофера… Честно говоря, я и сам постоянно забывал о том, что Степанов был у нас шофером и что давал мне подержаться за руль — так много времени прошло и так круто все изменилось с тех пор. Это было из тех вещей, о которых забываешь просто потому, что давно о них знаешь и не придаешь им значения, и они оседают на дно памяти. Вот и сейчас, если бы мама не упомянула об этом, я бы и не вспомнил…
— Нисколько! — возразил отец. — Я очень хорошо знаю его истинную цену. И поэтому могу со всей ответственностью сказать, что с ним мне общаться намного приятней и легче, чем с любым другим бандитом. У него есть собственные мысли, убеждения и мечты, порой, должен сказать, немного ребяческие. Например, его мечта однажды отправиться на завоевание Москвы в ослепительно белом костюме! Как вам это нравится? По большому счету, Степанов наивен — я бы даже сказал, невинен, если вы понимаете, что я имею в виду и не надо быть большим пророком, чтобы предсказать, что его «обуют как последнего лоха, пока вся тусовка крутых акул будет чесать ему спинку, признав за своего»! — отец так точно воспроизвел не только интонации, но и голос Степанова, что все мы не удержались от смеха. Потом отец добавил: — Во всяком случае, пока человек хоть сколько-то сохранил в себе мечтающего мальчишку, ему до определенной степени можно доверять. — Надеюсь, что ты прав, — смеясь, сказала мама, опять совсем спокойная и довольная. Я решил, что пора сменить тему — и пустил камешек в нужном мне направлении. — Вообще сегодня у нас побывало слишком много народу, — сказал я. Мама вздохнула. — Да, отбоя не было! Так надоели, весь день из-за них спутался. Вот один из недостатков, когда живешь рядом с другими людьми. Все хорошо, и город под боком, но в заповеднике мы принадлежали самим себе, к нам добирались только те, кого мы приглашали и хотели видеть. — У всякой монеты есть две стороны, — сказал отец. — Хотя не могу не признать, что сегодняшний поток народа был близок к татаро-монгольскому нашествию. — А чего хотел тот парень, которого мы встретили на дороге? — полюбопытствовал Ванька. — Он ведь тоже был один из татаро-монгольского нашествия, верно? — Верно, — ответил отец. — Я так и не понял, чего он на самом деле хотел. Задал два-три вопроса, на которые я без проблем ему ответил, и, вроде, остался вполне доволен. Во всяком случае, сказал «спасибо» и ушел. — Назад к пристани? — спросил я. — Да, прямиком. Он как раз должен был успеть на следующий паром. Я вышел вместе с ним за калитку, чтобы ещё раз показать ему правильное направление и кратчайший путь. Постоял с минуту и вернулся в дом, убедившись, что он правильно миновал первую развилку и теперь наверняка не заблудится. Мы с Ванькой обменялись быстрыми взглядами. — Но ведь по вопросам, которые он задавал, можно было хоть о чем-то догадаться, — сказал я. — О том, чего ему надо, что он ищет… — Что ж, попробуй догадаться сам, если сумеешь, — сказал отец. — Вопросы были слишком общими, чтобы делать далеко идущие выводы. Он поинтересовался, кто был владельцем дома до нас, и я ответил ему, что у дома целую вечность не было настоящего хозяина. |
