Кстати, критика в адрес художника звучала и раньше. Сам Микеланджело считал, что Тициан малость перебарщивает с цветами. Рассказывают, что якобы в 1546 году старый мастер даже посетил молодого художника; в целом он остался доволен, правда, отметил, что юношу в Венеции не научили с самого начала рисовать хорошо. На самом деле это важная тема дискуссий в тогдашней Италии, а именно — противостояние рисунка и цвета, хотя на самом деле спор шел о куда более фундаментальных вещах. Судя по «Положению во гроб», Микеланджело тщательно обдумывал каждый элемент композиции, а о цветах думал во вторую очередь, тогда как Тициан моделировал композицию уже во время работы, зато в его палитре было чересчур много красок, поскольку художник ставил во главу угла цвет. То был спор между спонтанностью и обдуманностью, между безрассудным Дионисом (или Бахусом, как привычнее для римского уха) и спокойным Аполлоном. О плюсах и минусах каждого из этих двух подходов ведутся горячие дискуссии, поскольку отчасти это спор о сути самого творчества.

Мы разговорились с торговцем. В конце 1970-х, еще до того, как СССР ввел в Афганистан войска, ляпис-лазурь пользовалась большой популярностью среди среднего класса кабульцев. Ее использовали как вложение денег наряду с серебряными монетами, из нее делали украшения, однако в последние два-три года афганцы, наоборот, стали избавляться от ценностей, поэтому на Куриной улице регулярно продаются и ляпис-лазурь, и серебряные монеты, причем по бросовым ценам. Дело в том, что Кабул стремительно нищает. Торговец рассказал нам о рудниках, где добывают ценный минерал, о том, что в Сары-Санг не допускали раньше женщин. Пока шахты работали, там трудились тысячи мужчин, но вот уже несколько месяцев, как в Бадахшане прекратили добывать ляпис-лазурь.

«Не знаю даже почему», — пожал плечами торговец.

А я вспомнила историю, которую прошлым вечером мне рассказал иностранный корреспондент. Ходят слухи, что во время правления моджахедов в начале 1990-х голубые вены «пересохли»: якобы сама природа протестует против режима.

Внезапно громкоговоритель на минарете ожил и призвал всех правоверных или, по крайней мере, послушных к молитве. Хозяин лавки быстро закрыл жалюзи, и мы какое-то время сидели молча в полутьме. Если власти узнают о том, что он занимается торговлей, когда предписано молиться, то бедняге не поздоровится.

«Так кого хочешь от веры можно отвратить», — заметила я.

Когда время, отведенное на молитву, прошло, торговец поднял жалюзи. Перед лавкой припарковалась подозрительная «тойота» — неофициальный автомобиль Талибана. Торговец, увидев, что внутри никого нет, явно испытал облегчение.

Итак, я стала обладательницей ляпис-лазури, хотя на то, чтобы раскрасить платье Богородицы, ее явно не хватило бы, разве что носовой платок нарисовать. Но как из камня сделать краску? Я проконсультировалась с трактатом Ченнини. Обычно итальянец высказывался о красителях критически: этот ядовитый, этот непрочный, этот не подходит для фресок. Но когда речь зашла об ультрамарине, Ченнини рассыпался в комплиментах: «Цвет выдающийся, прекрасный, идеальный, о нем нельзя сказать ничего дурного, и на его качество ничто не влияет». Правда, получить краску из ляпис-лазури было неимоверно трудно.

Вообще-то в состав породы входит целый комплекс минералов, включая гаюин, содалит, нозеан и лазурит. В лучших сортах содержится довольно большой процент серы, которая как раз и придает камню фиолетовый оттенок, а в породе похуже — карбонат кальция, из-за которого она кажется сероватой. Чтобы получить краску, сначала надо избавиться от всех примесей, включая звездочки колчедана, которые мне так нравятся.