Появление в палитре татуировщиков более ярких оттенков совпало с началом импрессионизма. Пока художники выстраивались в очередь за новыми красками, чтобы запечатлеть балерин или белые лилии, татуировщики экспериментировали с теми же цветами, набивая русалок и розы. Одним из первых татуировщиков, который начал вводить новые красители, был известный мастер Джордж Барчет, получивший прозвище Короля Тату. Именно он впервые попробовал новую синюю краску производства компании «Винзор и Ньютон». Даже после смерти мастера в 1953 году его студия продолжала продавать красители. Председатель клуба татуировщиков Великобритании и по совместительству основатель Британского музея истории татуировок Лайонел Тиченер рассказал мне, что к концу 1950-х годов английские татуировщики пользовались красками, привезенными из Штатов, которые предварительно тестировали на безопасность, а к началу 1970-х почти отказались от применения обычных красок из арсенала художников. Сейчас Евросоюз собирается наложить ограничения на красители, которые могут использовать в тату-салонах в Европе.

Что же касается Карактака, то если у него на теле имелись татуировки, сделаны они были, скорее всего, медью или железом; ни то, ни другое в Евросоюзе бы не одобрили.

Вайда и средний класс

Протекционистская политика создала массу преград для поставщиков индиго в XVI и XVII веках, когда они захотели познакомить Европу с новым красителем, поскольку власти защищали интересы среднего класса, занимавшегося культивацией вайды. Средневековый немецкий город Эрфурт практически целиком построен на прибыли от продажи вайды, как и многие другие города. К примеру, на стене собора в Амьене в Северной Франции изображены два торговца вайдой, несущие куль с синей краской — это свидетельство богатства красильщиков, которые могли даже поучаствовать в крупномасштабном строительстве.

Процесс производства включал в себя несколько стадий. Во-первых, нужно было собрать свежие листья и измельчить их в кашицу, из которой лепили шарики размером с яблоко и оставляли сушиться на солнце. Французы назвали их «кокань», а выражение «страна Кокань» стало использоваться для обозначения Земли обетованной, края, где молочные реки текут меж кисельных берегов.

Через несколько месяцев после поражения у границ Уэльса Карактак в своей речи о помиловании вопрошал: «У меня здесь воины, лошади и все мое богатство. Что же удивительного, что я не хочу расставаться с ними?» Примерно те же вопросы задавали продавцы вайды продавцам индиго полторы тысячи лет спустя. Разумеется, они отстаивали собственные позиции и сначала даже думали, что победили. В 1609 году французское правительство издало указ, согласно которому любой, кто выберет индиго, а не старую добрую вайду, приговаривался к смерти. В Германии красильщики ежегодно подписывали специальный документ, обязуясь не использовать «дьявольскую краску». Однако все сторонники запрета на ввоз индиго столкнулись с одной и той же проблемой — распознать по готовому изделию, чем оно окрашено, не представлялось возможным, так что приходилось полагаться на честность красильщиков и бдительность соседей.

В Англии индиго официально запретили, поскольку стороны, лоббировавшие интересы продавцов вайды, добились того, что индиго признали ядовитым красителем, хотя это не так, и запрет действовал вплоть до 1660 года, правда, на него особо никто внимания не обращал. Вайда и так была в основном привозная. И дело не в том, что она не росла здесь, росла, и еще как, только вот просушить ее толком из-за сильных ветров не удавалось.