Голубая краска майя

Доминиканский собор Святого Иеронима — одна из жемчужин долины Оахака в Центральной Мексике. Снаружи он кажется рядовым образчиком раннего испанского барокко, но стоит войти внутрь, и попадаешь в настоящие джунгли, нарисованные на стенах яркими красками. Это Эдем, который резко контрастирует с более строгими изображениями природы, принятыми в ту пору в европейской живописи. Собор расписывали местные художники, которые использовали два основных местных красителя — индиго и кармин, в итоге краски дошли до нас в почти первозданном виде. Но, несмотря на то что краски не стерлись под куполом собора, воспоминания о них стерлись в человеческой памяти. На протяжении XX века мало кто в Оахаке да и вообще в Мексике вспоминал о кошенили и об индиго, но в 1990-х годах в Европе и в Америке вошла в моду «естественность», и тут вдруг все бросились разыскивать рецепты старинных красителей.

От собора до крошечного Теотитлана-дель-Валье пришлось около часа ехать на велосипеде. Как и у многих небольших поселений в долине Оахака, у него есть своя ремесленная специализация — это город ковроделов, и на три тысячи жителей в год тут приходится в четыре раза больше ковров, украшенных голубями Пикассо, сапотекскими зигзагами и сценами из крестьянской жизни.

Первым мне попался дом Бенито Фернандеса. День выдался жаркий, хотелось передохнуть и попить воды, прежде чем двигаться дальше. А еще меня привлекла огромная вывеска «Натуральные краски». Я не смогла устоять и вошла. Парочка усталых ткачих стояла за ткацкими станками под деревянным навесом. Я расстроилась, увидев, что они работают над дешевым ковром, используя толстые нити, явно покрашенные синтетическими красками. Но чуть поодаль начиналась уже совсем другая история. Я увидела на листьях опунции упитанных кошенильных червецов, которые готовились пролить кровь ради правого дела покраски ковров.

Сам хозяин уехал на плантации, поэтому экскурсию мне провели его старшие сыновья, Антонио и Фернандо. С их разрешения я сунула нос в горшок, наполовину закопанный в землю. Воняло страшно. Антонио помешал содержимое палочкой, а потом выловил комок шерсти и объяснил, что это краска из мангровых деревьев и в итоге должен получиться кофейный оттенок. Оказалось, что сию минуту индиго у них нет, но воняет индиго ничуть не лучше. Я вспомнила, что год назад видела такой же горшок, плотно закрытый тяжелой крышкой, в Индонезии. В углу сарая были свалены интригующего вида мешки и витали интригующие запахи. Антонио взял пестик и показал, как отец перетирает сухие листья индиго на куске вулканической породы.

А вскоре к нам присоединился и сам хозяин, который посетовал, что индиго использовать очень дорого, и рассказал, что еще десять лет назад понял, что будущее за теми, кто хорошенечко пороется в прошлом.

«Иностранцы требовали натуральных красителей, а мы позабыли все рецепты».

Бенито обратился за помощью к деду, но и тот уже позабыл, что к чему, поэтому пришлось учиться самому. В итоге Бенито узнал, что с помощью кошенили можно получить шестьдесят оттенков красного, желтый можно добыть из растения с говорящим названием желтокорень, которое встречается в Чьяпас, а индиго, если правильно подобрать рецепт, окрашивает шерсть во все оттенки синего, от бирюзы до сапфира. Я поинтересовалась, использует ли он в своих рецептах мочу, но Бенито покачал головой. «Я слышал об этом от стариков, но сам никогда не пробовал. Да и тяжело достать мочу в наши дни».