— Мы знакомы? — спросила Алатея с деланным изумлением.

Тон ее яснее ясного говорил, что для нее такое знакомство невозможно. Тем не менее Кроули ничуть не смутился, а его толстые губы раздвинулись в улыбке.

— Давайте не будем играть в эти игры, моя дорогая. По крайней мере в ваши игры.

— Игры? — Алатея попыталась придать своему лицу всю надменность, на какую была способна. — Понятия не имею, о чем вы говорите.

Он двинулся к ней не очень быстро, но в его походке она почувствовала угрозу. Ей было некуда деваться, некуда бежать. Толстые пальцы сомкнулись на ее запястье.

— Я говорю о чрезмерном интересе, который вы проявили к Восточно-Африканской золотодобывающей компании. — Его холодный взгляд был устремлен прямо на нее. — А это касается меня непосредственно, так как компания является одним из моих проектов.

— Поскольку я принадлежу к высшему обществу, меня ничуть не интересуют планы и проекты. Во всяком случае, ваши проекты,

— Да, я мог бы вам поверить, — сказал Кроули спокойно, — если бы недавно, к своему удивлению, не узнал, что это вовсе не так. Конечно; Стратерс пытался все отрицать, но…

Все еще сжимая запястье Алатеи, он потянул ее руку кверху, и ей пришлось посмотреть ему в лицо.

— Стратерс?

Взгляд Кроули переместился на ее грудь.

— У нас с капитаном состоялась весьма продолжительная и, я бы сказал, содержательная беседа.

Его взгляд спустился ниже, нагло шаря по всему ее телу. — Стратерс так и не смог объяснить, почему бумага, на которой были начертаны ваше имя и адрес, была так тщательно спрятана среди карт и копий договоров об аренде.

Теперь он снова смотрел ей в лицо и улыбался.

У нее побежали мурашки по спине.

— К счастью, Суэйлз вспомнил ваше имя, после чего не составило никакого труда восстановить всю картину. Это было просто как дважды два. Вы, Морвелланы, решили попытаться хитростью и интригами избавиться от финансового обязательства, подписанного вашим отцом. — Взгляд Кроули стал жестким, пальцы его все крепче сжимали ее запястье. — Вам должно быть стыдно!

Не выдержав, Алатея вспылила:

— Так это нам должно быть стыдно? А я придерживаюсь мнения, что обман и вымогательство едва ли можно отнести к благородным занятиям.

— Когда я занимаюсь чем-либо, — ответил Кроули невозмутимо — то это становится благородным занятием. Я знаю, как сохранить свое добро, и вашему благородному папаше придется примириться с тем, что его денежки перейдут ко мне. Впрочем, это было решено уже тогда, когда он подписал бумагу. Что касается семейной чести — можете забыть об этом. У вас будет теперь гораздо больше оснований подумать о себе самой, чем о своей семье, учитывая то, какую участь я приготовил вам.

Алатея почувствовала лютую злобу в его голосе и теперь безуспешно боролась со своим страхом. Должно быть, он заметил что-то в ее взгляде, что вызвало мгновенное изменение в его поведении, и эта перемена привела ее в ужас.

Кроули толкнул ее к стене.

— А теперь позвольте вам сообщить кое-что. — Он дышал тяжело и слишком быстро для столь мощного тела, напоминая тех садистов, которых возбуждает страх жертвы. — Сначала я собираюсь попользоваться вами, и не единожды, а много-много раз. Столько, сколько пожелаю.

Его взгляд снова коснулся ее груди, этих безупречных округлостей цвета слоновой кости, столь соблазнительно выступавших из декольте роскошного бального платья.

— О да, я всегда желал попробовать, какова на вкус настоящая леди благородных кровей. Думаю, старшая дочь графа вполне подойдет для этой цели. Потом, если вы еще будете живы, я задушу вас.