— Верно. Я полагаю, в любом случае потребуется тайное расследование, и сомневаюсь, чтобы представители легально зарегистрированной фирмы согласились дать какую-нибудь информацию об одном из своих клиентов.

Габриэль усмехнулся; однажды ему удалось-таки прижать Терлоу и Брауна.

Он помолчал, что-то прикидывая.

— Если компания фиктивная, то ее хозяева, прослышав о расследовании, тотчас же потребуют выполнения обязательств от акционеров. Так ведут себя все мошенники и вымогатели. После этого они исчезнут, и никто никогда больше ничего о них не услышит.

Они стояли уже более получаса в портике, похожем на мавзолей. Близился рассвет, промозглая сырость от густеющего тумана заползала под одежду. Графиня держалась из последних сил, стараясь не показать, что ее бьет дрожь.

Сжав губы, Габриэль подавил побуждение бесцеремонно и грубо привлечь ее к себе. Вместо этого он сказал, не стараясь смягчить свои слова:

— Производя это расследование, вы рискуете тем, что обязательство будет предъявлено к оплате и семья ваша разорится.

Если уж она была достаточно отважной, чтобы разжечь огонь, то ей следовало понять, что она могла сгореть в этом огне.

Графиня подняла голову и выпрямилась:

— Но если я не приму мер, моя семья наверняка погибнет.

Он внимательно вслушивался в звучание ее голоса, но не заметил в нем нерешительности или дрожи. Нет, она была сама несгибаемая воля и твердость. Он кивнул:

— Очень хорошо. Раз вы осознанно приняли такое решение, я согласен вам помочь.

Если бы он рассчитывал на бурное изъявление благодарности с ее стороны, то был бы разочарован. К счастью для себя, он не лелеял таких надежд. Она все еще стояла молча, изучая его лицо.

— И вы поклянетесь…

Подавив вздох, он поднял правую руку:

— Именем Господа клянусь…

— Поклянитесь своим именем, Кинстер.

Он подмигнул ей, потом продолжал,

— Клянусь своим именем, что никогда не попытаюсь узнать ваше имя или сблизиться с вашей семьёй. Вы довольны?

Вздох облегчения, слетевший с ее губ, прозвучал в этой глухой ночи как шелест шелка:

— Да.

Теперь она уже не казалась напряженной, как сжатая пружина. С ним же происходило нечто прямо противоположное.

— Когда джентльмены заключают соглашение, обычно они обмениваются рукопожатием.

Поколебавшись, она протянула ему руку. Габриэль сжал тонкие пальцы, а потом привлек ее к себе и услышал, как она глубоко и испуганно вздохнула. Приподняв ее лицо за подбородок, он прижал свои губы к ее губам сквозь шелковистую вуаль.

— Вы не джентльмен. Я думала, , мы только обменяемся рукопожатием…

Ее слова были произнесены задыхающимся шепотом. Он все еще пытался разглядеть ее лицо, блеск глаз сквозь густую черную вуаль, но она резко подняла голову и ему удалось увидеть лишь очертание нежных губ.

— Когда джентльмен заключает подобную сделку с леди, то они скрепляют ее именно таким образом.

Наклонив голову, Габриэль снова поцеловал ее сквозь вуаль.

Это было настоящее искушение. Он мог читать ее, как книгу, и осознание этого, абсолютное, полное, потрясло его.

Ее пальцы задрожали. Все еще не отводя глаз от вуали, скрывавшей ее лицо, Габриэль поднес ее руку к губам и поцеловал.

— Я доберусь до Терлоу и Брауна и попытаюсь разузнать что смогу. Но вот потом — как я вас найду?

Она отступила в тень.

— Я сама свяжусь с вами. Благодарю. Доброй ночи.

Пелена тумана раздалась, пропустив графиню, потом сомкнулась снова.

Габриэль вдохнул прохладный ночной воздух. Туман донес до него звук ее удаляющихся шагов.

Ее каблучки простучали по мостовой.