Ответ не заставил себя долго ждать. Русский посыльный поклонился князю, как было велено московским государем, трижды до земли, а потом сообщил, что Василий Иванович уже отправил дружины под Вильно и будет рад видеть Михаила Львовича в своем воинстве. Наградой и почестями не обидит, ежели князь Глинский выступит против польского короля немедля.

Михаил Львович аккуратно свернул грамоту, крепко затянул ее тесьмой и произнес:

— Вот этих слов я и дожидался от русского государя. Передай Василию Ивановичу, что скоро свидимся в Москве. А теперь поеду обидчиков карать.

Князь на расправу оказался крут: уже на следующий день он переправился через Неман, заявился в Гродно и ночью, словно привидение, предстал в спальне пана Заберезского.

— Слышал я о том, что тебя кошмары мучают, Ян. Вот решил подлечить тебя немного. — Князь медленно вытащил меч из ножен. — Самое время, чтобы крепко уснуть. А ты кто такая? — прикрикнул он на девку, лежащую рядом с Яном.

Женщина натянула толстое одеяло на самый нос и с вытаращенными глазами ошарашенно наблюдала за князем.

— Дворовая я, — едва выдавила она.

Князь подцепил мечом край одеяла и скинул его на пол.

— Ишь ты, а хороша. А теперь — пошла прочь!

— Дай мне умереть в парадной одежде, — пожелал Ян Заберезский.

— Разрешаю, — смилостивился Михаил.

Заберезский надел красный бархатный кафтан, повесил на шею княжеские бармы, потом укрыл волосья венцом.

— Я готов, — спокойно произнес он.

Глинский размахнулся и сильным ударом снес голову пана с плеч.

Победно пройдя через всю Литву, Михаил Львович вступил в Великий Новгород.

Василий Иванович встретил князя Глинского достойно: одарил своим платьем, конями, на приезд пожаловал городами Малым Ярославцем и Медынью, а на пиру в его честь встал из-за стола и поднял чашу с вином.

— Пригоже нам такой слуга — и делами виден, и статью не обижен. Земли я тебе дал немалые, не каждый князь такими владеет. А сейчас вот чего хочу сказать. О своей ливонской вотчине не беспокойся, дам я тебе полки для обережения этих земель от Сигизмунда. Воевода ты славный, все по-твоему должно получиться. А ежели надумаешь больше у короля отвоевать, то возражать не стану, все эти земли твоими будут.

— Вот за это спасибо, государь, — растрогался Михаил Львович.

Он уже видел себя могущественнейшим князем на Руси, где вотчина самих Шуйских будет составлять едва ли половину его земель.

Принесли жареного поросенка.

В знак особой милости Василий Иванович повелел стольникам отрезать рыло у порося и на золоченом подносе передать новому слуге.

Михаил Глинский выехал в Ливонию тотчас, едва получил посошные полки. Плохо обученные, едва оторванные от сохи, они, казалось, совсем не были способны для ратного дела. Многие из них не владели даже луком и в глаза не видели пищалей, но уже через три месяца они ненамного отличались от прочих ратников и воевали за ливонские земли так же крепко, как если бы бились за родной дом.

Михаил Глинский посматривал уже на Киев; он сумел даже заручиться поддержкой Менгли-Гирея, однако точно такую же помощь крымский хан обещал Сигизмунду и, не стесняясь, пополнял свою казну как московскими гривнами, так и польскими злотыми.

Михаил Львович Глинский показал себя умелым политиком: ему, известному едва ли не во всех королевских дворах Европы, не составляло большого труда раздобыть опытных пушкарей и ратоборцев, и тремя месяцами позже он сумел взять Смоленск.

Младшие воеводы поздравляли Глинского с победой, и мало кто сомневался, что Смоленск отойдет к личным владениям князя с той же легкостью, с какой Малый Ярославец стал вотчиной Михаила Львовича.