Они прошли под старой церковной башней, четко выделявшейся белым силуэтом в лунном свете. Туман рассеялся, воздух стал прозрачным, небо теперь испускало фиолетовое свечение, и выточенные в классической форме белые камни сияли в вышине. Оттуда, сверху, внезапно раздались жизнеутверждающие звуки торжественного колокольного звона с его постоянно меняющимся строем, словно возвещавшие великую победу, но до улицы, что вела вниз от храма, долетал лишь тривиальный беспокойный шум. Амброз размышлял об одном вычитанном где-то пассаже, который припоминал неотчетливо: некое судно возвращалось в родну ю гавань после тяжелого и опасного плавания по многочисленным бурным морям, и когда жители города завидели паруса, то немедленно повалили к причалу. С борта корабля моряки слышали радостные, ликующие крики встречающих, к торжествующему хору толпы внезапно добавился перезвон колоколов со всех городских церквей, заглушавший даже шум прибоя.

Амброз заставил себя вернуться из грез в действительность. Все это время они бродили по кругу и теперь оказались недалеко от "Château". Их познания в местной географии не отличались глубиной, но юные покорители Лондона находились под таким впечатлением, что прошли на милю или около того дальше намеченного пункта. Случилось, так случилось. Впереди открывалась новая улица, но они вдруг встали как вкопанные, зачарованные внезапным видением горящего изнутри цветного витража. Богатство и полнота красок поражали. На витраже были изображены развернутые с завитушками свитки, гротески, выполненные в манере эпохи Возрождения, множество украшенных геральдическими символами щитов с преобладанием рубинового, золотого и голубого цветов; центр композиции занимал двор Пивного короля — веселой и почтенной фигуры, сопровождаемой толпой карликов и домовых, все с огромными пивными кружками в руках.

Амброз и Нелли решительно вошли внутрь заведения, которое оказалось знаменитым баром "Три короля". Однако его лучшие времена приходились на славную дореформенную эпоху, о которой наши путешественники ничего не знали. Помещение имело обыкновенные для подобных заведений размеры. Очень низкий побеленный потолок рассекали огромные потемневшие балки. Стены тоже были побелены. По штукатурке черными готическими буквами с инициалами киноварью был выведен текст, прославляющий искусство пьющего, а из темных углов на посетителей глядели странного вида домовые в красных и черных одеяниях. Освещение, по-видимому, было газовым, однако они не заметили здесь никаких иных приспособлений, кроме больших старинных фонарей на железных крюках, бросавших сквозь унылые зеленые плафоны тусклый свет на тяжелые дубовые столы и лица пьющих. Сверху с центральнон балки свисала огромная вязанка хмеля.

Публика приглушенно разговаривала, и время от времени раздавалось звяканье крышек на кружках, когда заказывали новые порцни пива. В углу было оборудовано нечто вроде барной стойки, за которой хлопотали две угрюмые женщины, по всей вероятности, тоже нз гномьей породы. А выше их, на специальной полке стояли высокие пивные кружки и другие сосуды того же назначения всяческих размеров и форм на любой вкус. Были там и простые глиняные кружки безо всяких украшений, и кружки кричащие, причудливо украшенные изображениями козлов с гирляндами, охотничьими сценами, башнями замков, яркими цветочными букетами. Кроме того, один друг пьяниц, мудрец, проникший в тайны жажды, создал несколько диковинных вещей из стекла, таких сияющих и прозрачных, что, когда на них смотришь, кажется, будто смотришь в родник, и каждая их сверкающая грань словно обещает удовлетворить любой взыскательный вкус. Кружки были вместительные, весьма глубокие, и почти у всех сверху имелись крышки, да не простые, какими обыкновенно увенчивают подобные сосуды, но с высокими богато украшенными оловянными верхушками — очевидно, они сохранились еще со Средневековья.