Разоблачая фальшивку, мне было легче опровергать и уточнять, чем пространно объяснять и повествовать.

Тринадцать. Новые задания по ВС СССР, ракетным войскам, ГСВ в ГДР и по подписанию мирного договора с ней — интересы Запада обозначались и облегчали работу по подготовке «информационного шума» и дезы.

Джибни говорит о моем имидже «западника». Так вот, этот «имидж рвущегося на Запад человека» я подкреплял даже уроками танцев и фотографированием в форме полковника вражеской армии — английской и американской. И вот что выглядит странным: зачем Пеньковский спрятал фотографии во вражеской форме у себя дома?

Одного этого факта было бы достаточно для обвинения меня советской стороной в предательстве?! А ведь мог «издатель-автор-редактор» просчитать ход с фактом, что фотографии (и с тем, что у меня в тайнике, — шифры, коды, инструкции, информация и т. д.) сохранялись… как улики?! Ну как тут не пошутить: их менталитет на наш менталитет — обман не раскрылся много лет!

В угоду моим «коллегам» я акцентировал критические высказывания о советской действительности. Многое из того, что я говорил и оценивал, было и моей позицией, но утрировалось якобы из ненависти ко всему советскому. Легенда отлично работала. Джибни принял как должное в моем подыгрывании Западу в вопросах антисоветизма.

Джибни: «Советские вооруженные силы задыхались в жестких тисках контроля со стороны партийного руководства, взявшего курс на балансирование на грани ядерной войны…» «Тиски»? Такие бы «тиски» — да нашей армии сегодня!

«На грани ядерной войны»! — это западный блеф, западная ложь: ни одно правительство СССР не хотело войны, но вынуждено было под давлением Запада укреплять свою обороноспособность. В доктринах нашего Минобороны вплоть до 90-х годов не было планов превентивных ядерных ударов. В этом отношении Джибни сознательно американские планы по «ядерному устрашению» и «упреждающему удару» вкладывает в уста Советского Союза.

Да, действительно, военная доктрина обсуждалась в нашем ГШ — это верно подтверждает Джибни, ссылаясь на Тома Вольфа из Кембриджа (1964). Но ведь там говорится о переориентировании военной доктрины страны и ее ВС в связи с появлением в мире новых видов ракетно-ядерного оружия. И вот тут-то мои западные «коллеги» получили от меня «подтверждение» о разладе мнений в среде военных по новой доктрине. В их руках оказалась фотопленка со статьями в закрытом журнале «Военная стратегия» за 1962 год. Статьи подготовил маршал Соколовский и другие авторы, но… не без помощи ГРУ-КГБ. А сам Джибни признается, что год спустя (после «суда») «… те же материалы, но уже со значительными исправлениями, были напечатаны в новом выпуске журнала».

Сколько разговоров идет из-за переданных мною на Запад 5 000 кадрах (по две страницы на каждом)?! Но один спецсборник (под редакцией ГРУ-КГБ) — это уже 200–300 страниц.

Джибни лукавит и еще в одном случае. Даже воробьи сего мира теперь знают, что и в Берлинском и в Карибском кризисах американские военные ставили вопрос о превентивном ядерном ударе. А Соколовский лишь говорил в дискуссионном плане о возможности перерастания локальных военных конфликтов в конфликты с использованием одной (!) из сторон ядерного оружия и то в качестве в о з м е з д и я.