Это случилось после окончания Второй мировой войны, в которой СССР понес огромные жертвы при разгроме фашизма, в том числе в интересах народов Европы и мира. Ему было трудно обвинить Советский Союз в агрессивных намерениях: самая развитая часть этой страны — европейская — лежала в руинах, экономические ресурсы были истощены, армия и народ жили надеждой на длительную передышку, основой которой мог быть только прочный мир.

Каким виделся потенциальный источник информации для советской госбезопасности, способный перестать быть законопослушным гражданином своей страны и преданным НАТО солдатом-сотрудником? Назовем его «Интеллектуал».

Интеллектуал видел, какая атмосфера царит в военно-политических кругах по ту сторону Атлантики. Особенно остро чувствовалось предгрозовое ее дыхание после 1949 года, когда был создан блок НАТО. И еще более остро, когда он сам стал участвовать в делах этого блока.

У него зрел протест против Америки, которая вовлекла его маленькую европейскую страну в военное противостояние в рамках холодной войны. Он стал понимать, что в незатронутой прошедшей войной земле Соединенных Штатов зреют зерна для новых «подвигов» во имя американских национальных интересов и потому Штатам был нужен враг. Заложником этих «подвигов» становился он, Интеллектуал, со своей маленькой страной где-то на европейских землях.

Интеллектуал прозрел тогда, когда увидел, что в одиночку «нового врага» США не победят, а потому они ищут пути вовлечь в эту авантюру другие народы. И дважды он прозрел, поняв, что господствующей американской политической доминантой была и остается одна напасть — нетерпимость к другим нациям, эдакое узколобое «либо мы, либо они». «И мы, и они» их не устраивало!

Об этом говорит профессор истории Н. Яковлев: «Отсюда, по причинным, коренящимся в этой наиглавнейшей американской тенденции, неизбежен перманентный конфликт Соединенных Штатов со всем миром...» Говорит он и об одном из главнейших инструментов в разрешении конфликтов: «А функциональная роль ЦРУ— сделать все, чтобы разрешить любой эпизод этого конфликта в пользу США». Какова цена всего этого и за счет интересов какой страны — в Америке это мало кого из «сильных мира сего» интересует.

Итак, Интеллектуал находится в одном из центров холодной войны и постепенно познает истину: противостояние — продукт гипертрофированной жажды мирового господства американского военно-политического союза. И тогда он принимает решение: противодействовать распространению доминирования США в НАТО и в мире в целом.

Вот как расценивал мотивы своего сотрудничества с советской разведкой один из ценнейших агентов, работавший против США и НАТО. Этот человек, проведя десять лет в застенках, но не изменив своего отношения к сделанному им ради мира, оплотом которого он считал Советский Союз все послевоенное время, писал:

«Американцы в те дни хорошо осознавали свое военное превосходство… Я опасался третьей мировой войны, меня беспокоили растущее политическое влияние американских военных и их все более доминирующая позиция…»

Далее агент задает себе вопрос, почему он решил занять в холодной войне позицию против США, и отвечает:

«Наверное, в то время мой выбор выглядел странным. Но я всегда был против того, чтобы находить непонятному простые и хлесткие объяснения… Сам я не могу объяснить все так однозначно. Полагал и полагаю, что принадлежу к тем немногим, кто действительно мог видеть обе стороны медали. Короче говоря, мне стало ясно, как думали и действовали антиподы. И сравнение тут было не в пользу США».

Он сознавал, что его страна была «мелкой фигурой в большой игре», а его усилия — лишь «эпизод в больших событиях». А может быть, как представитель небольшой страны, он острее чувствовал свое беспомощное положение в чужой игре.