Таким образом были обработаны остальные статьи по «делу». Этот своеобразный тренинг нацелил автора на серьезную работу с «Записками из тайника». Сегодня, просматривая свои пометки с анализом «Записок», понятно, что это был в определенной степени систематизированный комментарий к ним, к этому западному изданию «Записки Пеньковского» (1965).

Старые выписки начинались с черно-красно-зеленого анализа статей о «деле» в периодической печати. Затем шли пометки из книги «Шпион, который спас мир» и заметки в главе, касающейся подготовки «Записок» к изданию под редакцией ЦРУ и СИС. На отдельном листочке была и такая запись: «“Мемуары" содержат весьма глубокий анализ характера Пеньковского и мотивы, которыми он руководствовался, а также массу самой разнообразной информации о советских взглядах…»

В тот момент были выделены слова «характера», «мотивы», «взгляды». На полях же добавлено: «Это их понятие подсказанных нами мотивов, которые они хотели видеть, и мы помогли им в этом. Как и Гитлер, они просчитались в главном: народ не хочет американского образа жизни. Ему ближе понятия “коллективизм". Примеры? Гражданская война, война, восстановление».

Может быть, эти слова вернули автора в военное детство — ведь он — «продукт» эпохи высоких духовных порывов народа, из которого вышло все его большое семейство. Сегодня невозможно поверить, что коллективизм нашего народа был разрушен в 80—90-х годах.

Комментарии по поводу «Записок из тайника» были своеобразной дискуссией с их создателем Джибни. Конечно, обращалось внимание лишь на значимые места, ибо в книге было более 400 страниц. Особенно на предисловия автора к главам — часто весьма пространные. Были оставлены на совести Джибни его «личные» замечания о Советском Союзе, о нашей системе ценностей, о ГРУ, КГБ и тому подобное.

Вот вступительная статья «От автора». Ее написал Фрэнк Джибни, подготовивший в «соавторстве» с ЦРУ и СИС эти «Записки» еще в середине 60-х годов (1965). В пометках автора выделено из этой статьи следующее высказывание Джибни:

«Текст этой книги основан на трех документальных источниках: на записках самого Пеньковского в том виде, как они были доставлены из Советского Союза; официальном отчете о процессе Пеньковский—Винн, опубликованном издательством политической литературы в 1963 году, а также на сообщениях прессы и материалах дискуссий, связанных с арестом Пеньковского и судом над ним, которые появились в Европе, США и даже в Советском Союзе. Кроме того, я располагал информацией, полученной в результате продолжительных бесед с Гревиллом Винном…»

И как видите, ни слова о сведениях, полученных ЦРУ и СИС в результате многочасовых контактов с Пеньковским в Лондоне и Париже!

Но ведь записок как таковых не было. Это синтез из его бесед с «коллегами» в том же Лондоне и Париже. А Винн мог дать Джибни лишь то, что ему Пеньковский подсказывал в силу оперативной необходимости. Западный блеф в рамках «черной пропаганды» заключается в том, что Джибни и его «соавтор», беглец из КГБ, прекрасно знали, откуда «Записки» — это были фрагменты магнитофонных записей тех самых 17 встреч Пеньковского и четырех офицеров спецслужб в Англии и Франции, любезно предоставленные Джибни сотрудниками ЦРУ и СИС.

В этих магнитофонных записях отдельные высказывания Пеньковского должны были выглядеть как экспромт (это автору было знакомо по беседам с канадскими контрразведчиками).