Она хладнокровно выбросила эти мысли из головы: нельзя позволять себе верить в несбыточное. Боль утраты слишком велика, чтобы тревожить Корда после смерти. Попытки привнести его дух в свою жизнь только усугубят ситуацию. Нужно думать об Алисии и о себе. Корд должен остаться в памяти, хотя сейчас он казался живее, чем когда-либо. Здесь, в берлоге Красного Герцога, где они вдвоем бесстрашно освобождали Алисию, его присутствие чувствовалось особенно остро.

Виктория взглянула на Красного Герцога. Склонившись над сундуком, он торопливо перебирал его содержимое, видимо, отыскивая что-то. Он часто прерывал свое занятие и предостерегающе посматривал на нее. Но она и не думала бежать. Большую глупость было бы трудно придумать.

Наконец Красный Герцог вытащил какую-то мелкую вещицу, обернутую красным шелком. После этого он захлопнул крышку сундука, посмотрел на Викторию и улыбнулся, на сей раз искренне. Он опустился подле нее на колени и стал медленно разворачивать шелк, пока на ладони не осталась круглая металлическая бляха.

– Эта военная награда принадлежит моему деду. Мне ее передала мать. Такие ордена были только у членов королевской семьи. Он подтверждает мое королевское происхождение. Когда-нибудь я буду носить его открыто. Это мое законное право. На сегодняшний день это самое дорогое, что у меня есть. Единственная важная вещь во всей пещере. – С благоговейным трепетом он снова завернул бляху в шелк и засунул поглубже в карман штанов. – Ты должна гордиться, что я показываю тебе свои регалии. Я бы никогда не стал этого делать, если бы не видел в тебе мать моих будущих детей.

Он встал, и Виктория поднялась тоже. Он вызывал в ней чувство, близкое к жалости. Она тряхнула головой. Нет, нельзя позволять себе подобные чувства. Нужно быть безжалостной к своему врагу, независимо от его прошлого, матери, деда и любых ратных наград. Красный Герцог – это Красный Герцог, подлый убийца, и месть неизбежна.

Красный Герцог загасил обе лампы и, забрав Викторию, покинул синий шатер. Они пошли обратно, кружа вокруг мелких шатров и палаток. Виктория обратила внимание на разбросанные носильные вещи: шляпу, ботинок, мужской носок. Несомненно, команчи сильно торопились, но собирались вернуться. И, видимо, скоро.

Красный Герцог привел ее к тому месту, где они оставили лошадей. Он остановился и, посмотрев на нее, сказал:

– Если ты думаешь, что разрушила мои планы, то ошибаешься. Я оставил это убежище не из-за того, что произошло, а потому, что оно отслужило свое. Пора менять его на другое. И все же мне не нравится такой финал. За это ты тоже заплатишь.

– Герцог, я вижу, мне придется платить слишком много. Всего не перечесть. Может, вам проще убить меня и разом списать все долги?

– Нет, так легко тебе не отделаться. Я хочу посмотреть, как ты будешь мучиться от боли. – Красный Герцог пристально посмотрел на нее правым глазом. Можно было не сомневаться, что все будет, как он сказал. – Полезай на лошадь.

Виктория не стала ждать, чтобы ей приказывали дважды. Ей хотелось скорее выбраться из этого сводчатого укрытия, наполненного дурными воспоминаниями, и уехать как можно дальше. Она боялась, что Красный Герцог бросит ее здесь навсегда, как когда-то оставил Алисию – одну, израненную, в сырой темнице.

Выехав из пещеры, они повернули на север. Красный Герцог собирался подниматься еще выше в горы. Виктория оглянулась на знакомые места, что остались далеко позади. Спасет ли ее кто-нибудь теперь, когда Корда больше нет? Заглянут ли Мигель и Алисия на Кордова-ранчо? Наверное, подождав несколько дней, поедут проверить, все ли в порядке с ней и Кордом. А дальше? Как они догадаются, что там произошло? Красный Герцог правильно сказал, что на него никто не подумает.