|
Постепенно он выучивается направлять на предмет оси обоих глаз и видеть предмет; рождается представление о данном предмете. Потом ребенок выучивается щупать вещь, которую видит. Слуховой нерв его от частых повторений раздражений передает в мозг звуки — ребенок выучивается слышать. Постепенно рефлексы со слухового нерва переходят на мышцы груди, губ, щек — ребенок начинает воспроизводить слышимые звуки и выучивается говорить. Но он еще не осмысливает речь — это наступает тогда, когда у маленького человека развиваются многочисленные ассоциации, зрительно-осязательные и слуховые, тысячи раз повторенные на протяжении его короткой жизни. Так, путем заучивания последовательного ряда рефлексов возникает полное представление о предметах, даже когда предмет только назван. Из сочетания бесконечных рефлексов возникают бесчисленные представления — они-то и служат материалом для всей остальной психической деятельности.
Бог мой! Рефлексы движения… Рефлексы физические, рефлексы психические… И это — о самых возвышенных душевных порывах?! И — еще того чище! — значит все дальнейшие поступки человека заранее уготованы характером данного человека, могут быть совершены после любого толчка извне, а самый поступок неизбежен… Отсюда легко сделать вывод, что каждый преступник невиновен в совершенном злодеянии!.. Как раз за это начальник Главного управления по делам печати, некто сенатор М. Щербинин, и приказал «арестовать» сеченовский труд, когда он вышел-таки отдельной книгой. Так что, не спешите с выводами — чем дальше, тем яснее станет неоценимость теории Сеченова. Он тем временем осмелился вторгнуться и в анализ памяти — до того память, святая святых психологии, непробиваемой стеной была отгорожена от физиологической науки. Память, по Сеченову, — плод частого повторения одного и того же рефлекса, отчего ощущение становится яснее и в скрытом состоянии сохраняется нервным аппаратом; под действием длительных и частых впечатлений в нервных клетках происходит некое биохимическое изменение, и оно навсегда оставляет след в нервном аппарате. …След в нервном аппарате. Напоминаю: это писалось в 1863 году. Никаких экспериментов, доказывающих существование следа на уровне механизмов мозговой деятельности, Сеченов не производил и не мог производить. Ни он и никто другой не мог изучать всех сложнейших составляющих мозга. Взаимоотношения память — мозг (по Сеченову, — след) никому не были известны, равно как и взаимоотношения нейронов, дендритов, аксонов, синапсов и любых мозговых структур, систем или клеток. Теория Сеченова — всего лишь логическое заключение, основанное на наблюдательности ученого и на доступных ему, очень примитивных с современной точки зрения, опытах. Догадка… Но вот интересно — что оказалось на самом деле? Как выглядит механизм памяти в свете сегодняшних возможностей науки? А это все еще догадки. Все еще предположения. До конца ничего не установлено. Хотя «след» — действительно след, только неизвестно где и как он хранится в мозге. Вероятно, нет нужды останавливаться на проблемах памяти — я просто отошлю вас к недавно вышедшей интересной книге С. М. Иванова «Отпечаток перстня». Только два слова о содержании этой книги. …От Аристотеля, который считал, что память локализуется в сердце, и Декарта, думавшего, что центр памяти — шишковидная железа мозга, до советского психолога А. Р. Лурия и многих психологов и физиологов современности, которые установили… не установили, где же именно в мозге находится «отпечаток перстня». Известный английский электрофизиолог Грей Уолтер говорит, что след памяти «не вещь, а процесс». Ученый Чарльз Шеррингтон сравнивает мозг с ткацким станком, «на котором миллионы сверкающих челноков ткут мимолетный узор, непрестанно меняющийся, всегда полный значения». |
