Для чего нужно изучать сон — ясно. Не только потому, что он — часть деятельности всего мозга, что, конечно, само по себе достаточно важно; но и для того, чтобы выйти с этими знаниями в клинику, чтобы лечить бессонницу — бич нашего стремительного века. Когда чудовищное количество информации обрушивается на нас, и с каждым днем все нарастает и нарастает, а мозг не враз может адаптироваться к ней. Когда ни переварить, ни даже просто воспринять все новые и новые сведения человек не в состоянии. Когда так называемая нервная нагрузка становится чрезмерной, что-то разлаживает во всей системе организма, что-то порой ломает, и человек утрачивает способность спать.

Пока еще до единого определения — что же такое физиологический сон — далеко. Одни исследователи считают, что он — результат функциональной блокады некоторых влияний восходящей ретикулярной системы. Другие, — что сон отражает активный процесс торможения в коре головного мозга. Третьи предполагают, что кора посредством обратных связей, проходящих через подкорковые образования, регулирует свою деятельность, то погружаясь в тормозное состояние, то пробуждаясь…

И по-прежнему висит в воздухе «проклятый вопрос»: как и почему и на основании каких конкретных механизмов торможение переходит в свою противоположность — возбуждение.

Между прочим, наркоз — тоже сон. Глубокий, не совсем обычный сон, когда усыпленный не испытывает боли. А механизм действия наркотиков на мозг? Малоизвестен. Что не мешает анестезиологам учитывать результаты действия того или иного вида наркоза и его последствия для организма. И очень тонко регулировать и подбирать оптимальные для данного больного средства усыпления и избавления от боли.

Так что, прихода вооруженных знанием нейрофизиологов в клинику ждут не дождутся и врачи, и больные. Позже я расскажу, как много уже сделала физиологическая наука для лечения человека.

Ученые не сокрушаются от того, что им еще далеко не все известно о сне и сновидениях, потому что за последние полтора десятка лет о них узнали больше, чем за всю историю естествознания. Если проникновение в тайны будет идти и дальше такими же темпами, можно считать, что тайн скоро и вовсе не останется.

Записи биотоков спящего мозга показали, что индивидуальных «отпечатков» сна у здоровых людей, пожалуй, нет — это не отпечатки пальцев и не неповторимые особенности голоса. По энцефалограмме не определишь, с кого она списана. А вот люди с нарушениями сна мучаются неодинаково, и рисунок записи у них различный.

«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему…»

У больного бессонницей человека приходится лечить не причину, вызвавшую болезнь, а саму бессонницу — причина давным-давно не существует, а сон так и не возвращается. Казалось бы, чего проще — принимай снотворное. Что и делает множество людей на земном шаре. Да вот беда: оказывается, подобные лекарства не только бывают вообще вредны для организма — они, как правило, подавляют одну из фаз нормального сна и чаще всего фазу сновидений. И человек просыпается — будто и не спал вовсе, в полной уверенности, что ему так и не удалось заснуть ни на минуту.

Как всегда, большие писатели очень точно подмечают психологические нюансы человеческого поведения.