Новоявленный король радостно обнял Лауру.

– Надеюсь, вы приготовили нам вкусный обед? Я умираю от голода после всяческих процедур и протокольных церемоний, которые ненавижу, но все-таки вытерпел.

– Придется привыкать, сир, – степенно ответила Лаура, сделав торжественный реверанс.

– Что ж, нам теперь не поорать и не поссориться? – насмешливо спросил он.

– Вполне возможно, что и так, но сейчас я прошу короля простить меня, я должна помочь его невесте. Она нуждается в отдыхе, хочет немного освежиться. И все-таки, если мне будет позволено, я хотела бы задать вам вопрос.

– Позволяю, дорогая, позволяю.

– Ваше величество, вы счастливы?

– Скажем… Все могло быть гораздо хуже. Похоже, у моей невесты легкий характер, и кое в чем еще мы сходимся.

– Ну, так поблагодарите небо! Это уже удача.

В то время как Жюно провожал Наполеона к карете – император возвращался в Тюильри, где готовились к свадебной церемонии, – Лаура отправилась в комнату невесты, где уже хлопотали Полина и Элиза. Невеста… похоже, готова была расплакаться.

– Боже мой! Что случилось? – воскликнула Лаура, забыв, что, прежде чем войти, должна была сделать реверанс.

– Катастрофа! – сообщила Полина, поднимая голову от дорожного сундука, в котором рылась.

Лаура улыбнулась своей гостье, взяла ее за руку, усадила в лучшее кресло и позвонила, попросив принести «мягкое успокоительное» и прохладительные напитки, потом подошла к Полине, чтобы помочь в ее поисках.

– Ты можешь сказать, что ты ищешь, и в чем состоит катастрофа?

– У нашего юного величества нет рубашки! В сундуке чего только нет! Даже теплые зимние тапочки! А нам нужна рубашка, потому что та, что на нас, промокла от пота…

Последние слова Полина произнесла шепотом, и Лаура тоже шепотом спросила:

– И больше багажа у нее нет?

– Есть. Два фургона везут кладь и даже подарки для семьи, но они поехали в Париж, чтобы быть к ее услугам завтра. А на этот вечер у бедняжки есть какие-то зимние вещи, придворное платье и ни одной нижней рубашки. Нужно непременно раздобыть ее! Кто-то у нас с подходящей фигурой? И твои и мои будут ей узки. А принцессе не предложишь неведомо