– Я? – Я на всякий случай повертела головой, выискивая других претендентов, но посетителей, кроме меня и нее, не оказалось.

– Это ты!!! – воскликнула девушка и опрометью бросилась из салона. Мы переглянулись с замолчавшим от изумления менеджером.

– Я ее не знаю, – замахала я руками и быстро поспешила восвояси, провожаемая гробовым молчанием.

Пару дней назад на тумбочке в съемной квартире я нашла старенький мобильный аппаратик с треснутым стеклом, и долго недоумевала, отчего-то мне помнился блестящий дорогой телефон, очень похожий на игрушку. Тот, что сегодня обнаружился в пакете за трубами.

Впервые за эти дни мой едва дышавший аппарат затрезвонил. Признаться, я подозревала, что он давно сломан. Я вытащила его из кармана и выдохнула вместе с морозным паром:

– Але!

– Маша? – спросил на другом конце женский дребезжащий голос.

– Да?

– Маша? – снова уточнила собеседница.

– Да? – как ни в чем не бывало отозвалась я, пытаясь припомнить, с кем разговариваю.

– Я, наверное, ошиблась, – охнул голос, и в динамике раздались короткие гудки.

Я быстро спрятала озябшую руку с телефоном в карман. Похоже, только что меня не узнала знакомая. История начинала приобретать черты всеобщего сумасшествия.

…На маленькой открытке я писала насмешливые поздравления: «С любовью, Маша». Почтальон, спрятавшаяся за стеклом, разглядывала меня почти настороженно. Крохотная коробочка для подарков, лежавшая в кармане джинсов, жгла ногу через плотную ткань. Это будет моей страховкой для быстрого возвращения в игру. Моим козырем, спрятанным в рукаве.

Громыхнула дверь, и эхо разнеслось по огромному закованному в пыльный мрамор помещению Главпочтамта…

Я вздрогнула и открыла глаза. Почему мне казалось, что сны реальны и от них исходит настоящая, а не придуманная паника?

Наполненная душным воздухом комната оглушала тикающей пустотой. Через секундную паузу в гостиной с грохотом что-то рухнуло, даже пол задрожал, а уж соседи снизу без сомнения. Подозреваю, слетел старенький телевизор. С замиранием сердца я села на кровати, боясь пошевелиться. Но покорно ждать, когда грабитель найдет меня, – не в моих силах. В качестве оружия с натяжкой сошла длинная напольная ваза. В щелку внизу двери из коридора пробивалась полоска света, но она не спасала от темноты. Нащупав очки, я нацепила их на нос, посильнее сжала вазу и чуть приоткрыла дверь, скрипнувшую визгливо и тоненько.

Коридорный свет ослепил. Щурясь, я подняла над головой стеклянную хрупкую «дубинку» и выскочила из спальни как черт из табакерки, но никого не обнаружила. Трясясь от страха, я дошла до гостиной… И тут я обомлела так, что ваза едва не выскользнула из ослабевших рук.

В перевернутой вверх дном комнате горели и верхний свет, и два ночника на стене, отчего она казалось неестественно яркой. Телевизор валялся экраном вниз, вокруг по полу рассыпались крошки толстого стекла. Диван и кресла оказались вспороты, из них сиротливо торчали толстые пружины, и высовывалась серая вата набивки. Содержимое шкафов, состоявшее из старых хозяйских полотенец и выцветших гардин, оказалось на ковре. Длинные шторы были сорваны с петель с такой яростью и силой, что покосился плохо прикрученный пластиковый карниз. Музыкальные диски, растолченные тяжелой обувью, превратились в блестящее месиво. Наряженная кое-как елка, непоколебимый символ большого праздника, лежала в углу. Ярко-красные шары побились, и лишь звезда покачивалась на тонкой макушке. От ветра, словно птаха, билась форточка. Казалось, вандал испарился, стоило мне проснуться.

Телефон затрезвонил неожиданно и громко.