— Говорят — вы агент правосудия, а вы поступаете со мной беззаконно, словно бандит! Отпустите меня, зверюга!

Она снова сделала вид, что неистово рвется из охвативших ее рук Стоуна. Тот удержал ее и, хрипло дыша, выдохнул:

— А ну, потише, женщина! Не то я поврежу твое нежное личико. — Он ударил ее по щеке холодной рукояткой кольта, и она, закатив глаза, обвисла в его руках. — Жаль, если такая молоденькая красотка разобьется вдребезги о скалы. — Стоун снова обратился к Фрэнку: — Лучше договорись со мной — и получишь ее живую и невредимую… и даже нетронутую, если она еще целка.

Джинни сделала вид, что очнулась, и закричала пронзительно:

— Фрэнк, помогите мне, умоляю вас! С вами вооруженные люди, помогите же мне как-нибудь! Он убьет меня! — Она зарыдала, хлынули непритворные слезы — слишком велико было напряжение.

— Уймись, женщина! — прикрикнул на нее Стоун. — У меня в голове мутится от твоего скулежа, а мне сейчас нужна ясная голова! Сама виновата, что связалась с таким жмотом. Ну, Кэннон, как насчет выкупа за невесту? Начнем перестрелку? Или сторгуемся?

— Единственная торговая сделка для меня — твоя жизнь за ее жизнь!

Стоун саркастически засмеялся:

— А мне такая сделка не подходит! Пока она заложница, ты не нападешь на меня. Если же начнется перестрелка, она обречена!

— Тогда возьму тебя измором, Чепмен. Вызову еще людей, будем держать тебя в осаде — припасов тебе и на неделю не хватит.

— Если у меня еда кончится, Кэннон, устрою себе другое пиршество. Испробую разок-другой, сладкая ли твоя красотка. Стоун нагнулся к Джинни и сделал вид, что страстно целует. — Да, нацелуюсь перед смертью!

Джинни забилась в его руках.

— Не тронь меня, животное. Я не дамся тебе!

— Мне же не трудно будет с тобой сладить, связанной. Да ты и не пожалеешь: я — мужчина получше, чем этот протухший старый банкир!

— Оставь ее, Чепмен, мертвец! Я отдам тебе за нее половину месторождения, это — миллионы! Только тронь ее — я тебя на клочки разорву и скормлю твое мясо стервятникам!

Стоун понял, что добился своей цели: Фрэнк Кэннон снова поверил, что Джинни — не дочь Марстона, а Анна Эвери.

— Такая сделка не пойдет, Кэннон. Месторождение — не твое. Половина принадлежит дочери Мэтта, живущей в Англии, а владелец другой половины — я. Клэй оставил завещание на мое имя.

— Что-о? И ты знал, где оно находится?

— Поэтому я и смог явиться сюда — у меня была карта. Я знал, что ты последуешь за мной, и я с тобой поторгуюсь. Условия прежние: твоя невеста — в обмен на признание в убийствах.

— Ты с ума сошел, если думаешь, что я признаюсь в убийствах, которых не совершал. С какой стати я убил бы людей, без которых не смог бы найти месторождение, — ведь только они двое знали координаты. Я хочу завладеть этим рудником, но Мэтта и Клэя я не убивал.

— Тогда кто же? — вопрос прозвучал как выстрел.

— Если б ты, служитель правосудия, вел свое расследование получше, знал бы, что я сам пытался найти убийцу. Сначала я думал, что это охотник за заявками. Прошло время, никто заявки не подал, и эта версия отпала. Наверное, их убили бандиты, или они между собой повздорили и застрелили друг друга.

— Ты хочешь продать мне пустые бочки, Кэннон. Нагрузи их чем-нибудь ценным для меня! Половиной рудника я и так владею. Мне нужен убийца Клэя. Если это — один из твоих наемников, который превысил свои полномочия, выдай его мне — и мы в расчете.