— Ты не посмеешь тронуть ее, тогда ты попадешь в руки закона. Агент департамента правосудия за похищение и изнасилование девушки получит высшую меру! И убить ее ты не посмеешь!

— Значит, я ничего не посмею? Гляди-ка! — Стоун схватил Джинни за волосы и отогнул ее голову назад, прошептав ей в ухо: — Прости, любимая.

Она вскрикнула от боли:

— Отпусти меня! Мне больно! Фрэнк, помоги! — Джинни крутила головой и билась в железных объятиях Стоуна, словно пытаясь вырваться.

— Не тронь ее! Я тебя голыми руками разорву! — в бессильной ярости вскричал Кэннон.

— Сначала надо, чтоб я попал в твои руки, а пока хозяин положения — я. Вот что, мы посидим в хижине, пока ты обдумаешь мой ультиматум. Два часа на размышление. Не тяни резину, а то твоя красотка — живой соблазн, и мне хочется попробовать ее прелести.

Стоун внес Джинни в хижину, положил ее на пол и запер за собой двери и ставни.

— Только посмей коснуться ее, Чепмен, — и ты мертвец!

— Да ладно, подожду, ох, искушение! — издевательски заорал Стоун и, наклонившись к Джинни, нежно шепнул ей на ухо: — На полу безопасней. Хижина сложена из толстых бревен, но пули могут пробить дверь и ставни. А он пускай пока поджаривается снаружи, опасаясь, что я с тобой развлекаюсь в хижине. Ты отлично сумела снова убедить его, что ты — Анна Эвери, он в этом не сомневается. Он влюблен в тебя, любимая, и боится повредить тебе. Передышку мы себе обеспечили. — Нежно гладя ее голову, он прошептал: — Прости меня, что я растрепал твои чудесные волосы! Ты сразу поняла все как надо, умница! — И он приник к ее губам долгим поцелуем, который Джинни впивала, словно живую воду. Наконец, их губы разъединились, и она тревожно спросила, глядя ему в глаза:

— Выйдем ли мы отсюда живыми? Он и вправду отступится из-за твоей угрозы убить меня?

— Вряд ли. Алчность помрачила его рассудок. Но и ты свела его с ума. Не знаю, что он выберет — серебро или тебя. Он богат, но хочет стать миллионером, так что вряд ли откажется от рудника. Наверное, он надеется выманить нас из хижины и отбить тебя. Не думаю, что он отпустит нас обоих.

— Значит, я вела себя правильно?

— Да, любимая, он уверен теперь, что ты — Анна Эвери. Ты — умница, и, если бы я не подал в отставку, мы могли бы работать на пару как агенты по особым заданиям.

Джинни понимала, что шутливым тоном он пытается успокоить ее и отвлечь ее внимание от грозящей им опасности. Она погладила его мягкие волосы и провела пальцами по его щекам.

— Вряд ли я согласилась бы. Но когда-нибудь ты расскажешь мне о своих приключениях — те, в которых я участвовала, были захватывающими… Что дальше? — спросила она его нарочито бодрым голосом, стараясь убедить себя, что и на этот раз ее любимый агент спасет их обоих от нависшей угрозы. Стоун лежал рядом с ней на спине, заложив руки за голову, она прижалась к нему, свернувшись клубочком.

— Два часа передышки, а там уж попробуем его одолеть.

Джинни расстегнула его рубашку и прижалась ухом к его груди: сердце ее любимого стучало ровно, надежно. Она страстно желала его и сейчас, перед лицом смерти. Разве это такое безумие, подумала она, уж если сужена смерть, то ведь это счастье — встретить ее в объятиях любимого…

— А нет ли отсюда выхода? — спросила она Стоуна.

— Нет, утес неприступен, я исследовал. Разве только пума или горный баран могут спуститься отсюда. — Да, думал он, я на это решусь и спасу Джинни. Мне не впервые встречать смерть лицом к лицу, я не боюсь этого, только бы удалось ее спасти. Дай Бог, чтобы она уже носила моего будущего сына.