Хотелось бы и мне однажды увидеть его перед собой, сосчитать все ее морщинки, погладить эти мягкие волосы… Но, увы, чудес не бывает.

Я замираю, глядя на кресло качалку.

Оно стоит так, чтобы, сидя, можно было смотреть на эту фотографию. Но почему же бабушка, которая так сильно тосковала по дочери, что постоянно держала в поле зрения ее портрет, не захотела познакомиться со своей внучкой? Узнав об этом, я представила бабушку злой, непримиримой и жестокой женщиной, но теперь, глядя на снимок на камине, не знаю, что и думать.

– Что это?

Обнаружив на столике в спальне Ингрид бумаги, я потребовала ответов.

Уставившись на пакет в моей руке и осознав неминуемое, тетя вздохнула и тяжело опустилась на стул.

– Кто такая Вильма Остлунд, и почему у нее моя фамилия? – Я швырнула бумаги на стол.

– Нея… – Пробормотала Ингрид, неумело пряча взгляд.

– Что ты скрываешь от меня?

За пять минут до прихода тети я успела пролистать эту кипу документов, и все, что я поняла – это то, что какая то Вильма Остлунд отошла в мир иной, и ее имущество, конкретно – двухэтажный дом в городе Реннвинд, цельно и безраздельно перешел единственному наследнику – Карин Остлунд.

– Я собиралась с духом. Не знала, как лучше тебе сказать. – Ингрид заломила пальцы.

– Кто такая Вильма?

– Твоя бабушка.

– У меня есть бабушка?!

– Была. – Она пожала плечами. – Умерла несколько месяцев назад.

– И я узнаю об этом только сейчас?!

– Прости. – Тетя потянулась ко мне, хотела погладить по плечу, но я резко вырвалась.

– Чего еще я не знаю?!

Мой мир переворачивался с ног на голову, и мне срочно нужны были ответы.

– Это сложно, детка.

– Сложно? – Я задыхалась от возмущения. – Сложно?! Что может быть легче, чем сказать мне, что у меня есть бабушка?! Или я не должна была узнать об этом никогда? Почему?

Ингрид облизала полные губы.

– Карин не просто уехала в другой город. – Вымолвила тетя. – Восемнадцать лет назад она буквально бежала из Реннвинда – из за Вильмы. Твоя бабушка… она ведь была весьма старомодна, и вряд ли бы приняла дитя, рожденное вне брака. Зная, что мать придет в ужас от известия о беременности, Карин поспешила уехать, оставив лишь записку, в которой сообщала о том, что отправляется во Флодбергский Университет, который принял ее на учебу.

– Моя мать умерла! – Не выдерживаю я. – Бабушка ведь знала о моем существовании, да?!

Ингрид нехотя кивнула. Похоже, было что то, о чем она боялась мне сообщить.

– Тогда почему ты не давала мне видеться с ней?!

– Она… – Тетя виновато посмотрела на меня и закусила губу. – Она… Прости, детка, я не знаю, как такое сказать, у меня просто не поворачивается язык.

– Что?

– Вильма отказалась от опекунства и…

У меня оборвалось дыхание, но я все же выдавила:

– И?

– И сколько я не уговаривала ее, она всякий раз отказывалась от контакта с тобой. – Ингрид подошла и несмело взяла меня за руку. Ее ладонь сжала мои дрожащие, холодные пальцы. – Я приглашала ее в Флодберг, предлагала приехать самой и даже отправляла однажды твое фото – думала, может, хоть это тронет ее сердце. – Тетя обняла меня и прижала к груди. – Мне очень жаль, Нея. И очень стыдно за нее. Я не знаю, почему Вильма поступила именно так.