И Кондратов направился докладывать начальству о вновь открывшихся обстоятельствах по делу об убийстве Флеровой.

Незримо присутствующие в кабинете сыщика Анатас и Себ могли быть довольны: сыщик своим решением открыл шлюзы и заставил быстрее крутиться жернова их мельницы.

Себ довольно потер руки:

— А куда учитель, переместимся теперь?

— Поближе к студенту: основные события вновь развернуться вокруг него.

— А можно задать ещё один вопрос?

— Конечно.

— Почему мы так часто принимаем осязаемые земные формы, если можем быть невидимыми и без препятствий передвигаться во времени и пространстве.

— Ты-стажер. И я хочу тебе показать насколько беспечны люди. Им даже не приходит в голову что пролетающая мимо птица или ласково трущаяся о ноги кошка могут оказаться обличающими свидетелями их неблаговидных поступков. К тому же надо как можно быстрее познать и примерить на себя этот грубый физический мир, в котором ты будешь существовать и без устали трудиться в течение многих веков. Разве, оказавшись в теснине плоти, ты не почувствовал как бездна сладких греховных желаний гасят благородные порывы и понуждают жалких «царей природы» впадать в соблазн? Познавший семь нот их тайных желаний сможет выдувать из людских душ любые мелодии.

— Как этот сыщик из МУРа?

— Остроумно подмечено, Себ. Но только у нас с тобой больше возможностей и их надо научиться использовать.

— Я все понял. Но до чего же противно облекаться в эти уязвимые для болезней и страданий мерзкие оболочки!

— Кстати, тебе надо продумать до мелочей свой внешний облик для вскоре предстоящего визита к литератору. Ты должен произвести на него самое благоприятное впечатление. Задача ясна?

— Вполне. Не волнуйся, я не подкачаю.

— Тогда с сожалением покинем это учреждение, под названием МУР, где властвует жестокость и постоянно присутствуют страдание и страх.

К огорчению Себа отсутствие зрителей исключало изумленный восторг их мгновенным перемещением к офису Дыма. Именно отсюда должен был по замыслу Анатаса начаться новый виток зловещей гонки за заманчивым блеском старинных бриллиантов.

Дым нервно метался по кабинету: «Прикормленный мной мент заверил, что сведения точные: всплыла картина, в которой спрятаны три крупных бриллианта. Надо принять меры к её поиску. Вот только смущает, что „Семь грехов смертных“ пропали из дома, где нашел свой конец Желток. Очень уж зловещее совпадение. А наплевать: кто не рискует, тот не пьет шампанское. Надо опередить ментов, начать действовать».

Отбросив последние сомнения, Дым достал старую записную книжку и, найдя нужную страницу, набрал номер. Трубку сняли сразу после первого звонка.

— Привет, Семеныч. Это я Дым,

— О, какая нечаянная радость! Я уж думал вы совсем забыли больного старика. Вот умру, и не спохватитесь.

— Хватит прибедняться, Семеныч. Как говорят в Одессе, ты ещё насморк схватишь на наших похоронах.

— Ну вы меня уморили! Все подтруниваете над скромным оценщиком. Полагаю у вас, как у серьезного коллекционера ко мне заказ на какую-то конкретную вещь?

— Ты у нас догадливый! Есть у меня интерес к картине «Семь смертных грехов». Выполнена любителем в стиле древней иконы. Грехи олицетворяют нарядные дамы в париках и господа в камзолах Не встречалась?

Молчание в трубке затянулось.