Переполняемый праведным гневом, конкавенатор уже мчал рысцой, горячо дыша и представляя себе скорую расплату. Покачивая могучим хвостом, он стремительно сокращал расстояние до космопорта.

Нашлись неподалеку и сразу два сципионикса — самка и самец, несколько недель назад прошедшие через первый брачный обряд. Молодые и сильные, эти животные тоже успели пересечься с людьми, которые отпугивали динозавров какой-то странной штуковиной. От нее исходил холодный, липкий страх, из-за него животные теряли рассудок. Самку таким образом выгнали с территории, хоть она давно выбрала и завоевала ее. Конечно, днем по ней беспрепятственно сновали крупные хищники, но ночью все было во власти сципионикса.

Насыщенный синий цвет перьев и обжигающие глаз алые узоры на спине и лапах самца говорили об одном — эта пара пребывает в самом расцвете своих сил. В длину они были чуть больше двух метров, в высоту доходили до полутора. В распоряжении грациозных хищников, ночами ищущих падаль, а в рассветных сумерках охотящихся на сонных ящериц, жуков и стрекоз, были длинные когти, мускулистый хвост и, конечно, мелкие острые зубы.

К счастью, сципиониксы еще не успели заснуть, хотя время для отдыха уже наступало. Они живо откликнулись на призыв и, не сговариваясь, бросились в указанном Кириллом направлении.

А вот ближайший торвозавр спал крепким сном, и Кириллу пришлось потрудиться, чтобы разбудить колосса. Старый самец просыпался неохотно и еще менее охотно подчинялся, но напор и решимость Кирилла сделали свое дело.

Торвозавр отдыхал, и ему не хотелось, чтобы кто-то нарушал его покой, однако, едва получив сигнал о том, что неподалеку находятся люди, он все же решил стряхнуть остатки сна.

Этот самец прошел через десятки кровопролитных боев за самок и за территорию, выиграв все до единого. Он вырвал победу и в самом первом настоящем сражении, когда на него, еще подростка, напала пара цератозавров. С тех пор у него почти полностью отсутствовал правая передняя лапа, как и страх перед смертью. Торвозавр не только защитил себя и спас свою жизнь, но и разжился неплохим обедом — оба цератозавра полегли при попытке к бегству.

«Ударь по ним сегодня, и ты навсегда изгонишь их из своего мира. Они не вернутся. Я постараюсь не позволить им сделать это. Вставай же, вставай!»

Хищник поднялся на ноги и обвел взглядом пустошь, заросшую хвощами и сиреневым вереском. Чтобы придать себе сил, он набрал в могучую грудь воздуха и разразился протяжным ревом, в котором можно было расслышать и пугающие низкие ноты, и пронзительный высокий крик, будто бы птичий.

Дернув головой, ящер с хрустом размял шею и повернулся в сторону леса. Тот начинался через несколько километров, едва заметно темнея вдали. Вот-вот станет совсем светло, остатки сумерек рассеются, и торвозавр будет чувствовать себя в своей стихии. Впрочем, сумерки его не слишком смущали — в лесу никогда не бывает светло, а туда он хаживает часто, когда «в полях» пусто и нет добычи.

Понукаемый Кириллом, торвозавр перешел на легкий бег, заставляя землю под собой мягко пружинить и безжалостно приминая растения широкими лапами. Он окончательно проснулся, близость человеческой плоти раздразнила его, и дело здесь было вовсе не в голоде.

Именно из-за людей торвозавру пришлось под старость лет сниматься со старой, хорошо знакомой территории — оттуда сбежали травоядные, чтобы люди соорудили на ней парк развлечений. Для торвозавра, конечно, парк являлся просто чем-то чужеродным и непонятным, он сторонился плодов человеческого прогресса и вынужденно следовал за зауроподами и стегозавридами. За новую территорию пришлось сражаться с молодой агрессивной самкой, которая в брачный период могла бы стать старому ящеру хорошей парой.

Тот бой длился несколько часов, измотав обоих, и в итоге неуступчивая самка была убита и съедена. Торвозавр с тех пор невзлюбил людей и был бы не прочь показать им, кто в доме хозяин.