И вот теперь они снова поймали этот позывной. Для японцев он был просто одним из многих перехваченных сигналов, который надо было внести в журнал и доложить о нем. Они тогда не могли знать, что «Новым оперативным соединением» на самом деле была 509-я бомбардировочная авиагруппа, чьей конечной миссией предполагалось завершение войны сбрасыванием первой атомной бомбы.

За три сотни миль к востоку от Тиниана в сторону восходящего солнца двигалось мощнейшее ударное соединение кораблей. Еще двадцать четыре часа назад 3-й американский флот спешил к указанным ему целям в Южной Японии, но потом вдруг был получен приказ разворачиваться и уходить обратно в океан. Его адмиралы были раздосадованы и рассержены. Контр-адмирал Спраг, командовавший 2-м авианосным дивизионом, собрал у себя во флагманской кают-компании на «Тай-кондероге» своих офицеров тактической разведки.

— Что, черт возьми, за странный способ ведения войны? — раздраженно вопрошал он, размахивая приказом. — Что вообще происходит? И для чего существует моя разведка?

Приказ из штаба Тихоокеанского флота гласил:

«Является крайне важным не создавать помех действиям 509-й бомбардировочной авиагруппы. В соответствии с этим всем приказывается не посылать самолеты в полеты над Кюсю и западным Хонсю до поступления специальных распоряжений».

У офицеров Спрага не было ответов на вопрос начальника. Совещание закончилось тем, что каждый из присутствовавших положил в общую кучу один доллар и запечатанную записку со своим предположением о происходящем, чтобы вскрыть потом. Лейтенант Эдвин Стивенс из Нью-Йорка вспомнил одну беседу на коктейле в 1941 году со своим другом-физиком, который поведал ему, что ученые заняты тем, что пытаются расщепить атомное ядро, чтобы научиться высвобождать огромное количество энергии, и теперь он нацарапал на своем листке что-то о «ядерной энергии».

Другой офицер, лейтенант Джеймс Роу-младший, перед войной был помощником Рузвельта в Белом доме, и он написал, что, возможно, делаются попытки положить конец войне путем переговоров, которые, вероятно, сейчас идут, и планируемый удар был отложен по этой причине.

В какой-то степени были правы и Роу и Стивенс, но банк сорвал не Роу. Он ошибся со временем: попытки переговоров имели место, но к 6 августа 1945 года они уже закончились.

18 июня Высший военный совет Японии согласился с предложением, сделанным через нейтральные страны, что должны быть предприняты усилия для заключения мира. Такую готовность никак нельзя было назвать решением о капитуляции, но она представлялась началом.

В тот же самый день в Вашингтоне также состоялось секретное заседание военных советников президента Трумэна, но прямо противоположной направленности. В конце совещания президент одобрил, поставив свою печать, план «Олимпик» — план вторжения на Японские острова; его предполагали осуществить в ноябре.

Война, однако, была не единственным пунктом в повестке дня Гарри Трумэна на 18 июня. Соединенные Штаты, готовясь к последнему сражению, так же как и Япония, тоже искали пути к заключению мира. В этот же день с Трумэном в частном порядке встретился помощник государственного секретаря Джозеф Грю. Он стал убеждать президента дать Японии шанс сохранить ее императора в случае капитуляции, аргументируя тем, что такое предложение значительно облегчит ее принятие. Грю посоветовал, чтобы Трумэн выпустил обращение с призывом японцев к сдаче и обещанием сохранить тогда микадо на троне. (Этот вариант также поддерживал и военный министр Генри Стимсон.) Трумэн ответил Грю, что ему нравится идея, но он хочет сначала переговорить с союзниками в Потсдаме, и попросил выступить его с этим предложением на заседании Большой тройки.

В Потсдаме 24 июля состоялась пятнадцатиминутная беседа Трумэна с военным министром Стимсоном. Последний узнал от государственного секретаря Джеймса Бирнса, что в ультиматуме, который был одобрен Трумэном и Черчиллем, было решено специально не упоминать об императоре; сочли уместным ограничиться заявлением, что форму государственного правления Японии будет выбирать японский народ.