Петерсен специализировался на произведениях искусства. Он обкрадывал какой-нибудь дом и на следующий день отправлял в газеты и полицию подробный отчет о том, что унес и какую ценность это имеет. Если Петерсен забирался в дом человека с плохим вкусом, он сообщал об этом и часто объявлял обнаруженные там «антикварные» ценности подделками.

Его самым нашумевшим номером был уик-энд, проведенный в доме начальника полиции, который уехал с семьей за город. Петерсен сообщил потом, что апартаменты роскошные, но у кроватей промятые пружины, а у фарфора отбитые края.

Датчане могут простить почти все, если это заставит их смеяться, поэтому вся страна с живым интересом следила за похождениями взломщика-антиквара, и никто не хотел, чтобы «Х.П.» схватили. Но в конце концов он все лее попался.

Выступая на суде в качестве защитника самого себя, Петерсен рассказал, что, когда он отбывал свое первое заключение, некто пообещал помочь ему, если он станет жить честно, но, когда он освободился из тюрьмы, всю помошь составила пара старых брюк. После этого, горько разочаровавшись в человеческой честности и ожесточившись, он начал мстить обществу»

Х.П. сознался, что перевез все свою добычу в Лондон, где открыл антикварный магазин и нанял им управлять надежного человека, которому не сообщил, откуда взялся товар.

Я решила оказать Х.П. моральную поддержку, в которой он, очевидно, сильно нуждался, и написала ему, что помогу начать новую жизнь, когда он освободится. Из его писем стало ясно, что он давно мечтает о спокойной, устроенной жизни. Я отправилась к королю и попросила его помиловать этого человека. Его величество спросил меня, сознаю ли я весь риск данной затеи.

— Ваше Величество,— ответила я,— я нисколько не боюсь. Этот человек будет жить в моем доме до тех пор, пока у нас не останется сомнений относительно его поведения.

Его величество ничего не обещал, но когда наступил следующий день рождения короля, мой друг взломщик получил помилование. Петерсен написал мне, что он не сможет прибыть в мой дом на острове Туре еще неделю, так как ему необходимо заехать по делам в соседний городок Свенборг. Когда он наконец приехал и моя мама увидела его выходящим из автомобиля — хорошо одетого, очень стройного, немного сутулящегося — она не поверила своим глазам.

— Этот человек — взломщик? — воскликнула она.— Но он больше похож на профессора!

После ленча я проводила гостя в одно из бунгало, стоявших в нашем большом саду. Домик был не очень просторный, но очень симпатичный и солнечный. Гость огляделся и улыбнулся.

— Здесь очень уютно,— сказал он и стал распаковывать свои элегантные чемоданы, объяснив, что остальные его вещи прибудут позднее. Вскоре их привезли — это были несколько окованных железом сундуков, вмещавших красивые восточные ковры, вазы и книги.

Однажды я вспомнила, что в лампе Х.П. заканчивается керосин, и, взяв бутылку с жидкостью, направилась к нему. Постучав, я услышала, что он попросил меня подождать, и вслед за этим раздался грохот и шум передвигаемой мебели. Наконец дверь открылась, и я зашла в комнату, которая совершенно преобразилась от украшавших ее со вкусом подобранных предметов искусства.

— Я забаррикадировал дверь,— последовало объяснение.

— Но зачем?

— Вы очень наивны, честное слово,— ответил он.— Вы не знаете этих людей — тех, что сидят в тюрьмах. Причина, по которой я ездил в Свенборг — страховка на случай взлома. Как только оттуда придут страховочные бумаги, я перестану быть таким осторожным. Ведь любой из них может пробраться сюда и стащить мои драгоценные первые издания!

Х.П. обладал подходом к людям и вскоре стал желанным гостем в каждом доме на острове — его приглашал на воскресный полуденный кофе даже приходский священник.