Прогресс делает отцов и предков подсудными, а сынам и историкам дает суд и власть над ними: историки — это судьи над умершими, т.е. над теми, которые уже понесли высшую меру наказания, смертную казнь, а сыны — судьи над еще не умершими».

В полемике с известным социологом Н.И. Кареевым Федоров критиковал его взгляды на цели общественного прогресса, которые сводятся к формированию развитой и развивающейся личности при наибольшей мере свободы, доступной человеку. Ведь это — апофеоз разъединения, «наименьшая степень братства». Досталось и социодарвинистам: «Если борьба за существование, т.е. борьба между людьми за вещь, признана условием прогресса, то вещь как цель должна быть предпочтена людям как средству; каждый и ценит других людей лишь как союзников в деле приобретения вещи».

Н.Ф. Федоров критерием прогресса человеческого общества считал проявление чувства совестливости, благодарности, братства, взаимопомощи, человечности, отбрасывая как ложные и вредные принципы материального благосостояния, приобретения вещей, богатства, власти над другими людьми, а также накопления знаний. Статью о Всемирной выставке в Париже он назвал так: «Выставка 1889 года, или наглядное изображение культуры, цивилизации и эксплуатации. Юбилей столетнего господства среднего класса, буржуазии или городского сословия… Что XIX век завещает XX?». Федоров признал «прогресс промышленно-торговый, постоянно усиливающий внутреннюю борьбу, и прогресс полицейско-судебных учреждений…» Таким образом, цивилизация представляет собой «не братство, а гражданство; не отечество, а безродное государство»; в наивысшей степени технический прогресс выражен в создании орудий войны. «Выставка и должна быть изображением трех прогрессов: милитарного, юридического и экономическо-индустриального». Он сделал вывод: «Всемирная выставка, эта гигантская суета сует, поглощающая все силы души, не дает ни места, ни времени даже мысли о Боге, не говоря уже о Деле, об исполнении заповеди управления слепыми силами, которое только и освободит нас от ига этой силы и всяческой суеты…

Развивая во всей силе соблазнительную привлекательность внешности, наружной стороны вещей, выставка возбуждает аппетиты стяжания, хищения, кражи, наживы и всякого рода нечистые пожелания, она вселяет зависть, вражду в людях друг к другу, возбуждает сословие на сословие… сынов на отцов, восстанавливает народ на народ, царство на царство, вооружая их истребительнейшими орудиями…»

Что ж, разве не таким оказался завет XIX века ХХ-му? Не прав ли был Федоров, предвидевший создание алчного общества потребления с его взаимной враждой и двумя страшнейшими мировыми войнами, не говоря уже о локальных, не прекращающихся по сей день?

В конце XIX века публицист и психиатр Макс Нордау (Симон Зюдфельд) издал книгу с недвусмысленным названием «Вырождение». Свой прогноз на XX век он начал так: «Мы окончили продолжительное и печальное обозрение больницы, какую ныне представляет если не все цивилизованное человечество, то, по крайней мере, высшие слои населения больших городов. Мы изучили разнообразные формы, принимаемые вырождением и истериею в искусстве, поэзии и философии». Он дал диагноз духовной болезни верхних слоев общества: «Слабость воли, невнимательность, преобладание эмоции, неполное сознание, отсутствие сострадания и участия к миру и человечеству, наконец, искажение понятий о долге и нравственности» (он еще писал об извращении инстинктов, стремлении к наиболее сильным впечатлениям, склонности к скабрезным представлениям и пошлости).