А вот с Аральским морем так не произошло. Вновь должен признаться: в ту далекую пору я предлагал не торопиться с переброской сюда части стока северных сибирских рек (а тогда за это мероприятие выступало и правительство, и широкая общественность, и журналисты, и писатели). Почему? Да потому что я год работал главным гидрогеологом Аральской партии, изучавшей геологические условия в южной трети проектируемого канала и в чаше предполагаемого водохранилища. Я убедился, что в регионе чересчур расточительно используют воды Сырдарьи и эксплуатируют первый от поверхности водоносный горизонт, артезианские воды которого изливались на поверхность по сотням (или даже тысячам) скважин, не оборудованных надлежащим образом. Надо было прежде всего навести порядок в местном водном хозяйстве, а затем уж позаботиться о восполнении водных ресурсов извне.

Конечно, и в то время можно было учесть изменения, которые произошли в бассейне Аральского моря и не давали оснований для оптимизма. Ведь две реки, питающие Арал, сильно обмелели. Он был обречен на высыхание.

Но дело не только в нем. Главной заботой должна была стать судьба людей, живущих в регионе и лишенных в достаточном количестве чистой пресной воды. Вот почему в середине 1980-х годов, когда по задумке Горбачева и с согласия ЦК КПСС было решено отменить строительство великого канала, средства массовой информации подняли крикливую кампанию в поддержку этого постановления. Особенно усердствовали журналисты и писатели, причем сгруппировавшиеся вокруг таких разных и порой идеологически противоположных журналов, как «Новый мир» и «Наш современник». Дружно в едином ряду выступили и такие деятели, как Горбачев и Яковлев, Егор Гайдар, и такие патриотически настроенные писатели, как Валентин Распутин.

Мои попытки опубликовать статьи в защиту строительства великого канала были безуспешными. А мне тогда было ясно, что канал совершенно необходим, потому что природная обстановка в Приаралье с годами ухудшалась и не было никакой надежды на то, что она сама по себе, без усилий человека изменится к лучшему. Надо было спасать не столько мелеющее море, сколько живущих в регионе людей.

Изменилась и социально-политическая ситуация. Советский Союз подошел к критической черте. Националисты, в том числе и русские, все громче кричали о разъединении. А великий канал мог бы соединить Среднюю Азию с Сибирью животворной артерией. В обмен на сибирскую чистую воду среднеазиатские республики поставляли бы на север, к примеру, овощи и фрукты. Короче, произошел бы взаимовыгодный обмен, при котором северные сибирские реки ни в коем случае бы не пострадали, потому что планировалось не менять их направление (а враги канала и, добавим, Советского Союза, писали порой именно так), а всего лишь изъять часть стока — от 3 до 7%, что совсем немного.

Только в октябре 2000 года мне удалось опубликовать в «Независимой газете» большую статью о целесообразности, даже необходимости переброски части вод, где они в избытке (в Сибири), туда, где их очень недостает (в Средней Азии). Более того, еще через полтора года по телевидению вдруг обозреватели заговорили об этом самом канале уже не ругательно, а благосклонно.

К сожалению, все это — слишком поздно. Рухнула великая сверхдержава. На ее месте возникла группа третьеразрядных государств со слабой экономикой, полунищим населением и при господстве олигархов и их ставленников. Ни о каких значительных экологических проектов пока речи быть не может.

На этом конкретном примере видно, как тесно переплетаются между собой научные, экономические, социальные, политические, экологические проблемы. Даже если есть возможность выяснить ход изменений окружающей среды и принять меры для борьбы, например, с опустыниванием, истощением и загрязнением вод и прочими экологическими бедствиями, одного этого совершенно недостаточно. Требуется иметь необходимые экономические ресурсы и государственную политику, ориентированную на оздоровление общества и окружающей природы.