Ли понимала: боль и гнев придут позднее, когда пройдет шок. Она словно окаменела. Но ей было абсолютно ясно, что нужно делать.

– Я ухожу из компании.

Джошуа хотел было расхохотаться, но изо рта вырвалось только жалкое кудахтанье. Он задыхался.

– Однажды ты уже использовала этот козырь, моя прелесть. На этот раз трюк не сработает. Ты никогда не оставишь компанию «Бэрон», она у тебя в крови. Семья есть семья. Этот возомнивший о себе ублюдок, с которым ты живешь, никогда не даст тебе ничего подобного.

Внутри она тряслась как осиновый лист, однако внешне оставалась спокойной.

– Он не виноват в своем происхождении. Зато некоторые люди становятся ублюдками вполне сознательно. Завтра утром мое заявление об уходе будет на твоем письменном столе. – И она пошла к двери, с трудом переставляя ватные ноги.

– Тебе не идет становиться в позу, Ли! Валяй, уходи, если хочешь! Когда убедишься, что ни одна студия в этом городе не возьмет тебя на работу, ты вернешься. Приползешь на коленях! – Он погрозил ей вслед кулаком. – На коленях, девочка! Слышишь?

Ли обернулась. Не глаза, а холодные серые камешки.

– Я не глухая. И хотя это не твое дело, все-таки скажу, что не намерена наниматься ни на одну студию. Я открою собственное дело – вместе с мужем. Вдвоем мы поставим «Глаз тигра».

Она уходит! К Мэтью Сент-Джеймсу! Этого нельзя допустить! Джошуа подскочил к дочери и прижал ее к резной двери из красного дерева. Всем телом навалился на нее; огромные лапищи вцепились ей в волосы. Не успела Ли крикнуть, как Джошуа впился ей в рот жадным поцелуем.

Когда его язык прорвался сквозь преграду ее зубов, из темного, скрытого источника хлынул мутный поток воспоминаний и захлестнул Ли. Воспоминаний, надежно заблокированных ее сознанием много лет назад…

Ей не хватало месяца до шести лет, когда однажды папа пришел поправить ей постельку.

– Чья это маленькая девочка? – задал он привычный вопрос.

– Твоя, – как всегда, ответила Ли.

– Красивая девочка, – пробормотал он, гладя ее по волосам. – Самая красивая в мире!

Он потянул за розовую ленточку на ее белой хлопчатобумажной ночнушке.

– Красивее Лоры Лэнг? – лукаво спросила она, называя «звездочку» детских кинофильмов.

– Рядом с моей принцессой Лора Лэнг выглядит Злой Ведьмой Запада, – ответил Джошуа, лаская открывшуюся между оборками ворота атласную шейку. В его поведении было что-то новое, непривычное.

У Ли побежали мурашки по спине. Джошуа почувствовал, что она дрожит.

– Тс-с-с. Все в порядке. – Его рука скользнула ниже по плоской грудке ребенка.

– Няня говорит, я не должна давать себя трогать, – прошептала Ли, а коварная папина рука ползла дальше, делала медленные вращательные движения по животику.

– Няня имела в виду чужих. А я – твой папа. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. – Ее голос прозвучал приглушенно: Джошуа как раз стаскивал с нее через голову рубашечку. – Больше всего на свете.

– Я знаю. – Он ласкал ее дрожащей рукой, гладил все ее тельце, играл с розовыми складочками, которых еще никто не касался. Даже няня после купания давала девочке мягкое белое полотенце, чтобы та вытерлась «там». Ли инстинктивно сдвинула ноги.

– Не отстраняйся от папы. – Он легко, но уверенно надавил ей на низ живота. – Я люблю тебя, принцесса. Знаешь как?

Прозвучало волшебное слово – и Ли расслабилась, позволила его длинным пальцам вторгнуться в потайные местечки ее тела.