Вспомнив Ли, он по ассоциации вспомнил и о ее недавнем замечательном открытии. По какой-то иронии судьбы вот уже во второй раз благополучие студии оказывалось в руках постороннего человека – Мэтью Сент-Джеймса. В прошлый раз это была Сайни.

Джошуа вспомнил день своей свадьбы и брачную ночь, обернувшуюся катастрофой. Его не удивила неопытность новобрачной: мужчины никогда особенно не толпились у ее дверей. Однако он никак не ожидал, что она поведет себя как святая великомученица.

– Ты такая красивая! – молвил он, увидев Сайни в ночной рубашке из белого атласа.

Длинные белые волосы, которые она обычно связывала узлом на затылке, струились по спине. Низкий вырез рубашки показывал высокие, крепкие груди. И хотя она была худощава (не «его» тип женщин), все же осиная талия грациозно переходила в бедра. Лицо без косметики казалось на десять лет моложе и привлекательнее. У Джошуа сверкнуло в мозгу: может, в конечном счете этот брак окажется не такой уж жертвой?

Когда он попытался привлечь ее к себе, Сайни отвела его руки.

– Я знаю, почему ты на мне женился.

Сквозь блестящий атлас просвечивали темные соски. Джошуа начал возбуждаться.

– Женился, потому что люблю тебя.

– Нет. – Она мотнула головой; при этом шелковистые волосы упали на грудь. Джошуа подумал, как здорово будет ощущать их на своей груди. – Ты женился, чтобы мой отец помог твоему отцу спасти вашу драгоценную студию.

– Но это же смешно. – Джошуа обнял новобрачную за плечи. У нее была гладкая кожа – точно фарфоровая статуэтка. – Ты очень красивая женщина. И умная. И, – он погладил ее шею, – сексуальная. Детка, да от тебя кто угодно сойдет с ума.

Сайни осталась безучастной.

– Наш брак заключен по чисто экономическим соображениям. – В ее голосе чувствовался еле заметный скандинавский акцент. – Но я знаю – у мужчин бывают потребности. – Ее лицо исказила гримаса омерзения. – Постараюсь добросовестно исполнить свою часть сделки и стать хорошей женой – во всех отношениях.

Джошуа сник.

– Благодарю. Я же со своей стороны постараюсь сделать секс таким же приятным для тебя, как и для меня самого.

Он заключил ее в объятия, целовал холодные губы, гладил волосы, плечи, руки. Хотя она не очень-то реагировала, он был рад уже и тому, что она позволила уложить себя на широкую двуспальную кровать.

Ему еще никогда не приходилось никого уламывать. Знакомые дамы не стеснялись признавать, что женщина способна наслаждаться сексом не меньше мужчины. Однако его молодая жена оказалась исключением. Она шарахалась от его прикосновений; когда он гладил ее, дрожала – только не от страсти. А когда он начал целовать ее тело, пытаясь согреть и пробудить желание, она оставалась холодной как лед.

Нежность уступила место разочарованию, а разочарование – гневу. Хотя Сайни не отвечала ему взаимностью, Джошуа так воспламенился, что боялся вот-вот взорваться. Наконец, не в силах больше сдерживаться, он ворвался в ее сухую, неприветливую плоть, лишь на мгновение задержавшись перед упругим препятствием – знаком ее девственности.

Он почти сразу кончил. В тот же миг Сайни сорвалась с постели и метнулась в ванную. Зашумела вода.

Прошло двадцать минут, а она все не появлялась. Джошуа выругался про себя и поехал в бар отеля «Билтмор» – напиться с горя.

Первая ночь задала тон их супружеской жизни. Сайни так и осталась неуступчивым куском льда и занималась сексом, только если он настаивал. Утешиться было нетрудно, но отец требовал законного наследника, чтобы было кому впоследствии доверить студию. С той минуты, когда Сайни прошипела, что ее подозрения подтвердились: она беременна, – Джошуа прекратил набеги на ее спальню.